Пересечение

В один из дней в середине марта из парадного доходного дома инженера Д. Покотилова на Сергиевской вышел невысокий худощавый мужчина и энергичным шагом направился в сторону Литейного. Там, он поймал пролетку и добрался до Малой Морской, где остановился перед небольшим особняком окружённым резным забором. Дом принадлежал барону Миллерову и нынче он собирал в своём кругу любителей азартных игр. Сам хозяин отлично играл и с приходом сезона, когда почти вся дворянская знать собиралась в столице, устраивал приёмы или высылал приглашения для вечерних посиделок. С приходом вечера в особняке собрались гости и вели беседы друг с другом. В их числе был и Андрей Протасов, он недавно прибыл в Петербург и жил на Садовой, где он был счастлив со своей покойной супругой. Всё его теперича внимание было приковано к Надежде Сарасовой, и вскорости намечалась помолвка. Их чувства вспыхнули почти сразу после встречи год назад и они много времени проводили вместе.

Один из гостей, что прибыл с Сергиевской был Карл Филиппович Шейер и сняв мокрый от дождя со снегом редингот и цилиндр отдал в руки услужливого лакея. Осмотревшись он нашёл взглядом Протасова, с которым ранее встречался в трактире на Гороховой и Невском. Он был его главной целью, он шёл по его следам, узнавая о нем все что только можно и это стало их целью с Марьяной. Теперича дело за малым, надобно его обыграть, а за столом уже собирались первые желающие. Опустив руку в карман жилета, Карл Филиппович проверил на месте ли бумага и убедившись, что всё в лучшем виде, поспешил занять одно из мест. На ходу приветствуя старого знакомого и хозяина дома в одном лице, горячо пожелал ему хорошего вечера и присоединился к группе любителей карт.

Играли за четырёхугольным столом, покрытым зелёным сукном, такие столы называли ломберными. Возле каждого игрока лежали мел и щёточка — а мелком на сукне стола делались расчёты, записывались ставки, а ненужное стиралось щёткой. Возле каждого игрока стопки золотых монет, на столе зажжённые канделябры, а за окном сгущалась ночь.

После очередной партии Карл Филиппович кинул под стол стопку карт, как это было принято дабы избежать подтасовок — потом лакеи соберут колоды и продадут их для игр и прочих забав. Вместе со стопкой упали и пара золотых, но их было не принято поднимать, так как считалось дурным тоном, а ещё из-за суеверия. Сделав глоток коньяка немец хитро поднял черную бровь, посматривая как Протасов что-то рьяно обсуждает с Тереньтевым, что сидел напротив.

— С вас нынче полно, князь, инче вы последние штаны проиграете, — пытался тот вразумить разгорячённого азартом Андрея.

— А что, — ухмыльнулся Карл Филиппович влезая в разговор, — Андрей Петрович нынче в запале, думаю стоит отыграться. Как вы считаете князь?

— Непременно! Как вас там? — Всплеснул тот рукой.

— Шейер Карл Филиппович, — кивнул немец.

Принялись за игру, напряжение росло, а фортуна нынче была на стороне Карла Филипповича. Андрей же поставил на кон последнюю сотенную бумажку в надежде обыграть удачливого немца, с которым ему не посчастливилось вновь встретиться за ломберным столом.

— Ваше дело дрянь, князь, — хохотнул Карл Филиппович сгребая выигранное в свою сторону.

Андрей разозлился, ему вовсе не хотелось выглядеть дураком, ведь все знали что в игре ему нет равных. Он напряжённо думал как бы обыграть его и доказать свою толковость в этом деле, посматривая как немец делает на сукне расчёты мелком.

— Сдавайте, Шейер! — Скомандовал князь.

— На что играть будите? Я смотрю вы проигрались до последнего целкового, — возразил довольный Карл Филиппович.

— Бумагу, живо! — Воскликнул Андрей, — я напишу расписку, а ежели проиграюсь вы сможете забрать сумму в конторе моего поверенного.

— Э, князь, так дело не пойдёт, — палец немца заходил в воздухе из стороны в сторону, — что мне ваша рукопись, у меня и своя припасена. Вот, князь, ставьте подпись.

Тот вмиг достал бумагу из кармана и положил перед Андреем, зная что ловушки ему не избежать.

— Перо и чернильницу, — прикрикнул Протасов на лакея, стоящего рядом.

Все затаили дыхание, страсти накалилось, а больше всех Андрею надобно было нынче уделать пронырливого Шрейера. Его выворачивало от злости, что тот так удачлив и ему везёт как некогда, ведь себя он считал виртуозом в этом деле, а оказывалось что не совсем так.