Перерыв на жизнь

— Узнаем, — беспечно отзывается Гергердт и сжимает ее запястья.

У него такие горячие ладони. Это тепло струится по ее коже, вверх по рукам, до самых плеч. Ей совсем не привычны такие

прикосновения, а надо привыкать.

— Я могу точно сказать, что мне не нравится. Наверное, лучше с этого начать.

— Давай начнем с этого, а то нам в постели спорить некогда будет.

Гера отпускает ее руки и наполняет свою рюмку водкой. Рада кивает, подвигает к себе свою полупустую. Там водки на один

глоток, но ей хватит. Она не привыкла к таким крепким напиткам.

—У нас с тобой точно не будет анального секса, даже не мечтай. Я никогда не буду делать тебе минет, стоя на коленях. И

сзади мне тоже не очень нравится. Вот такие у меня пунктики, — рассказывает она обыденным тоном.

Забавно. Рада сидит перед ним в майке и джинсах. И в этой майке она чувствует себя неуютно. Ее выдают случайные жесты.

И меж тем она спокойно рассуждает о сексе. Оральном и анальном. Забавно.

— Ладно. Может не сдохну я за пять месяцев без анального секса, — ухмыляется. — А не на коленях?..

Дружинина облизывает губы и мягко улыбается.

— Если будешь хорошо себя вести.

Гера запрокидывает голову и хохочет. Так с ним еще никто не договаривался.

— О, я буду хорошим мальчиком!

Его резкой смех будто взрывается в воздухе. И у нее внутри, у Рады, от него что-то взрывается, ломается, рушится. По

венам течет долгожданное тепло, и ладони становятся приятно горячими. Она уже готова лечь в постель.

Ей все это время было трудно принять, что тот Гера – это этот Гера. Что мальчик Артём Гергердт снова зачем-то появился

в ее жизни. Все казалось, что привиделось все, их встреча, так не бывает в жизни. Но так бывает. Мальчик из прошлого и

этот мужчина – один и тот же человек. Ее Гера снова с ней. Он другой. Опасный, неулыбчивый, наглый, прямолинейный до

жестокости, но все равно — это ее Гера. Он вернулся, и он ей нравится. Она не просто смогла бы с им переспать, она очень

хочет с ним переспать. Ее неумолимо влечет к нему, отрицать бесполезно.

Рада вдруг с визгом соскакивает со стула и отбегает от стола. Морщась хватается за укусанную пятку.

Гергердт хохочет.

— Что за… — выдыхает Дружинина. — Гера, у тебя есть кошка? Гера, это твоя кошка?

— Моя. Вот вы и познакомились. Долго она тебя изучала.

— А что она такая злая? Кусается… — смотрит на себя. Вся майка залита кофе. Свою чашку перевернула, когда слетала со

стула.

— Нет, она не злая. Она трусиха страшная.

— Ты не злая? — Рада улыбается. Присаживается на корточки и осторожно гладит трехцветного перса. Кошка пушистая,

ухоженная; на ней красивый кожаный ошейник с камешками. Она довольно щурится от прикосновений. Как будто улыбается.

— Спасибо, Оля, а то хрен бы я дождался окончания этих посиделок, — довольно говорит Гера.

Рада тут же вскакивает на ноги и не успевает опомниться, как его руки проворно задирают на ней майку. Она остается в

бюстгальтере. Он белый, гладкий. Правильный. Под такие майки носят именно такое белье. И трусики на ней, наверное, тоже

такие же — белые, гладкие. Гергердт бы сам хотел их снять.

Артём притягивает девушку к себе, перехватывает за талию, просовывает ладони за пояс джинсов. Чувствует пальцами

тонкую гладкую ткань на упругих ягодицах.

— Иди… — выдыхает Рада ему в плечо и чуть-чуть отталкивает его от себя, — иди в душ, я сейчас приду.

— Не потеряешься?

— Не потеряюсь, — усмехается она.

Хотя в его огромной двухуровневой квартире можно запросто потеряться. Рада добиралась только до зоны кухни, даже

гостиную не всю обошла и не была на втором этаже, там, наверное, находится спальня.

Гера уходит, поднимается по лестнице. По дороге срывает с себя ее шарфик и засовывает его далеко в шкаф.

Дружинина не провожает его взглядом. Ей нужен перерыв. Хоть пару минут. Несколько вздохов. Они еще не в кровати, а ей

уже дышать от него нечем, от его взгляда, от рук.

Глава 5

Да ведь сколько за этот фильдеперс ей издевательств надо вынести.

Ведь он её не каким-нибудь обыкновенным способом,

а подвергает французской любви.

«Собачье сердце»

Бабы любят, когда их раздевают. Любят, когда мужчины стягивают с них белье. Некоторых Гере нравилось раздевать

самому, других он предпочитал видеть голыми уже в кровати.

Но Дружинина раздевается сама. Сквозь стеклянную стену ванной комнаты Артём видит, как она снимает одежду. С каждой

ее сброшенной вещью, разумные мысли из его головы испаряются. Чем больше она обнажается, тем более диким

становится его желание обладать ею — владеть чувствами, желаниями, эмоциями. Она должна принадлежать ему этой

ночью. И целых пять месяцев она будет принадлежать только ему.

Никогда не понимал, как можно зациклиться на одной девке, но тем не менее точно знал: Дружинина не надоест ему через

неделю. И через месяц не надоест. Он так дико хочет ее, этого времени точно не хватит, чтобы удовлетворить его желание.