Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея

— Да не нужна она мне, как кухарка! Своих полно! По сердцу мне пришлась эта женщина! Красивая, боевая, с огненным характером — то, что нужно! У меня сердце начинает заходиться так, что дышать трудно, стоит только о ней подумать. Жениться на ней хочу!

— Чего?! — выдохнул Кощей, все же не устояв на ногах и со всего маху плюхнувшись в одно из невысоких кресел.

— Кощей, — покачал Горыныч головами, — вот скажи, ты совсем дурак, или только притворяешься им? Я говорю: отдай мне свою кухарку! Жениться на ней хочу!

— Сам дурак! — как-то по-детски ответил мужчина насупившись. — И вообще, ты у нее спросил?

— Зачем? — удивился Змей. — Она же служанка, а значит — твоя собственность. Вот я с тобой переговоры о передаче этой красавицы и веду. На кой мне ее согласие?

— Вот тут ты не прав, — коварно ухмыльнулся Кощей. — Любаша девушка с характером, она мне клятву верности не приносила, а служит в моем дворце лишь потому, что ей с подругой пойти было некуда, вот я их обеих у себя и приветил. Если захотят, то покинут меня, правда, сами они об этом не знают, а я и не говорю — не выгодно.

— С подругой? — оживился Горыныч, озорно сверкнув сразу всеми глазами. — Красивая?

— Э-э-э! Ты губы-то не раскатывай, а то я все твои головы пооткручу, понял?! — тут же разозлился гость.

— Что, — усмехнулся Змей, — сам на подружку глаз положил, да? Не уж-то так хороша?

— Не твоего ума дело! — огрызнулся мужчина. — А Любашу…

— Люба-а-аша-а-а! — мечтательно протянул хозяин замка. — Имя-то какое красивое, ласкающее ухо.

Кощей хмыкнул, и продолжил:

— Так вот, Любашу я тебе не отдам. Пусть сама решает.

— Экий ты не сговорчивый, однако. Да твоя кухарка мне по голове сковородой настучала так, что в голове до сих пор звенит!

— Только по одной настучала? — хохотнул гость.

— По остальным не успела — сбежал.

По просторному помещению прошелся раскатистый смех, перемешанный с истерическими всхлипами.

— Ой, не могу! — хохотал Кощей, держась за живот. — Ой, ахахаха! Ох, Любаша! Ой, ахахаха!! Ох, помру сейчас! Вот умница-то! Самого Горыныча напугала! Ой, насмешил! — не мог успокоится Бессмертный, держась за живот и вытирая с глаз выступившие слезы.

Горыныч сидел насупившись, недовольно глядя, на званного гостя.

— Надо ей оплату за подвиг поднять — заслужила! — смеялся Кощей. — Надо же, самого Змея Горыныча отлупила, да в бегство обратила! Ой, умница!

— Хватит. — пробурчал Змей. — Я тебя не посмеяться сюда позвал.

Кощей же, еще немного посмеявшись, снова ответил:

— Свое решение я тебе уже сообщил, так что решай сам. Но и украсть кухарку я не позволю! Думай, Горыныч, как завоевать ее расположение! Мне эти думки ни к чему — со своими не могу совладать.

— Ладно, — все же согласился Змей, — так и быть, буду думу думать, как добиться этой строптивой красавицы.

— Ну вот и договорились! — хлопнул в ладоши Кощей, и уже, было, встал, чтобы уйти, но был остановлен.

— Постой, гость званный. Это не все дела, которые я хотел с тобой обсудить.

— Что еще? — удивленно приподнял бровь мужчина.

— Поговаривают, что в Тридевятом дети стали пропадать. Каждый день сие происходит. Люди ропщут, да на меня и тебя указывают, как на похитителей. За себя могу сказать, что такой ерундой, как похищение детей, не занимаюсь, вот и остается, что это твоих рук дело.

— Совсем ополоумел, ящер?! — тут же взбеленился гость, вскакивая с кресла. — Я что, похож на похитителя детей? Да на кой они мне сдались?

— А мне по что знать? — пожал плечами Горыныч, подозрительно сощурив все шесть глаз. — Но люди говорят…

— Да мало ли, что они говорят! Не я это! Не я! Понял?!

— А кто тогда?

— Не знаю! — мотнул головой Кощей, а затем, точно так же, как и Змей, сощурил глаза и предположил: — А может, это ты, а? Сам детишек малых похищаешь, а на меня всех собак свесить решил?

— Да что я, зверь какой, что ли, детей воровать?

— Ну да. — развел руки в стороны мужчина. — Ты — зверь, только крылатый.

— Я не зверь, а великий и ужасный…

— Ящер-переросток! — закончил за него Кощей, складывая руки на груди.

— Слушай, скелет в обносках, я тебе по-хорошему говорю, детей верни обратно! Знаю, что твоих это рук дело — больше некому! Иначе спалю твой замок так, что там камня на камне не останется!

— А ты ничего не попутал, жирдяй чешуйчатый? — парировал Кощей, нахмурившись.

— Это я-то жирдяй?! — возмутился Змей. — Да за такое оскорбление тебе голову откусить нужно! — зарычал он, оскалив зубастую пасть.

— Прокляну! — пообещал Кощей.

— Сожру! — тут же ответил ему Горыныч.

— В умертвие превращу!

— Испепелю!

— По шее дам! — пригрозил Бессмертный, сжимая руки в кулаки.

— А ты сперва дотянись! — показал ему раздвоенный язык Змей и… Выше поднял все три головы.

— А я Любашку на тебя спущу… со сковородой! — парировал Кощей.

Оба неотрывно смотрели друг на друга, а затем… По помещению, словно гром, раздался заливистый смех двух злодеев.

Отсмеявшись, Горыныч произнес: