Переписка С.Д. Довлатова с И.П. Смирновым

Мне кажется, зря ты так печально настроен относительно структурализма (или как его там). Что об этом думают слависты, я не знаю и, конечно же, этим не интересуюсь, но перестройщики в Союзе должны, мне кажется, в скором времени за это дело ухватиться. Если они и дальше будут питать чем-то свою зыбкую гласность, то рано или поздно наткнутся на структурализм как на нечто прогрессивное и значительное по форме с одной стороны, а с другой стороны — в общем-то, безобидное по содержанию.

Мне всегда представлялось странным, что большевики не любят формализма, в принципе он должен бы им нравиться.

Конечно, развитие истинной науки о литературе угрожает всем формально немощным писателям, а их, среди тех же деревенщиков, много. Но вроде бы партия на это пошла, дав некоторую волю Аверинцеву или там Лакшину.

Я бы на их, большевиков, месте со страшной силой двигал бы в печать — для услаждения интеллигенции и в то же время без особого риска — все малодоступное народу. Кстати, «народ» обладает способностью уважать непонятные ему вещи.

Короче, вот увидишь, потерпи шесть месяцев.

А теперь — драматизм. Знай, что три недели назад меня увезли в больницу с сильным кровотечением <…>.

В общем, из порочного здоровяка я стал благонравным инвалидом.

Из этого у меня к тебе вытекает просьба. Есть какое-то лекарство (рецепт прилагаю), которое якобы есть только в Германии, чему я долго не хотел верить. Но это так. Можешь ли ты купить это лекарство и дальше — буквально ничего не предпринимать, то есть либо ждать (не ища) оказии, которая вдруг подвернется, либо привезти это лекарство в апреле. Мне кажется, по почте высылать медикаменты запрещено. Во всех случаях я бы хотел, чтобы ты потратил на это как можно меньше усилий. Это совершенно не срочно, в том смысле, что это лекарство будет кстати и через год, и через два.

Что касается денег, то я даже приблизительно не знаю, сколько оно может стоить (но не сто же долларов), ты мне сообщишь, сколько ты потратил, и я тебе сразу вышлю чек, обязательно цену назови в ближайшем письме. Надеюсь, все это будет не слишком обременительно.

Ну, пока все. Ждем тебя в апреле. Может, я наконец побываю с тобой в Музее современного искусства и у Гугенхейма. В бардак идти нельзя (так и скажи Ренате), все позакрывалось из-за СПИДа.

Обнимаю всех.

C. Довлатов

***

72. Игорь Смирнов — Сергею Довлатову

Дорогой Сережа,

слава богу, что не рак! О начинающемся циррозе знающие люди мне сказали, что с ним спокойно можно жить, правда, блюдя ограничения. Рената тотчас по получении письма купила лекарство. Здесь (в Мюнхене и Констанце) были Алик Жолковский и Ольга Матич. Им-то я и передал лекарство. Они отбыли на две недели во Францию, откуда полетят в Лос-Анжелес. Так что недели через три ты получишь лекарство из Лос-Анжелеса. Пожалуйста, не высылай никаких денег. Не стоит тратить на это время. Лучше разреши мне переночевать у тебя, когда я окажусь в Нью-Йорке (этой надежды я все не теряю). Рецепт возвращаю, п<отому> ч<то> он тебе наверняка понадобится для налогоуправления. Пишу в спешке — послезавтра я улетаю в Хельсинки, вернусь оттуда через четыре дня и сразу же укачу на машине в Испанию — отдыхать. В Хельсинки должна произойти историческая встреча и поныне советских структуралистов с бывшими советскими. По моей информации, никто из СССР в Финляндию не собирается. Но все же я еду в Хельсинки, чтобы не упустить исторического момента, если таковой наступит. Прочитал новую книжку Иосифа — там много замечательного. (Понимаю, что написал идиотскую фразу: я хотел сказать, что он не исписывается.) Насчет структурализма в СССР: его там в известном смысле давно признали. Моя: проблема заключена в том, что я принадлежу к следующему после Лотмана, Комы Иванова и др. поколению. Так что мои научные писания не только не понятны народу, но и не вполне понятны поколению учредителей и основателей. До моего признания пока далеко.

Обнимаю тебя и желаю возвращения здоровья. Приветы — всему твоему семейству. Рената кланяется.

Всегда твой

Игорь

22. 7. 87.

***

73. Сергей Довлатов — Игорю Смирнову

18 сент. <1987>

Дорогой Ингемар!

Лекарство мною давно получено, но я свинским образом никого не благодарил, потому что меня охватил долгий мрак, усугублявшийся ремонтом. Драма ремонта заключалась еще и в том, что я нанял русских мастеров. Я исходил из того, что с нашими я хоть поругаюсь на знакомом языке. Что и подтвердилось. Они вели себя в точности, как в Союзе: вымогали дополнительные деньги, пьянствовали, беседовали о литературе, и все это продолжалось больше месяца. Сейчас наше жилище — просторный повапленный гроб, и он тебя поджидает. Тебе будет предоставлен пресловутый кожаный диван и даже автомобиль будет в твоем распоряжении. Мало этого, если ты предупредишь меня заранее, я тебя сведу с одной теткой, которая организует здесь встречи с приезжей интеллигенцией и что-то платит, долларов сто—полтораста. Ты, допустим, произнесешь импровизацию на тему: «Современная Германия и евреи». Или что-то в этом духе.

За таблетки огромное спасибо. Жолковскому уже написал.