Перемещенное лицо. Триада

– Он не лучший фехтовальщик, – напомнил Дан. Гай засмеялся. Он не старался скрыть свои клыки при Дане, а вот на людях улыбался, не разжимая губ, если ему не нужно было расчищать путь сквозь толпу.

– Лучший фехтовальщик сделает гуляш из любого мастера клинка во внешнем городе, Дан. А не лучший просто на несколько частей разрубит. И не устанет.

– Да ну, – не поверил Дан. – Я, конечно, не совсем уж лох, катану в руках держать умею, но пять лет не тренировался все-таки. Я б с серьезным мастером… да просто с мастером не справился.

– Но справился. В тебе, Дан, просыпается иногда кто-то другой. Ты даже говоришь тогда не так. Ты вообще уверен, что родился там, где был должен?

Меч словно загудел. Дан успокаивающе погладил лезвие. Гай потянулся, и одновременно потянулась кошка у него на коленях. Получилось смешно.

– Словно есть ты, какой есть, и такой, каким должен быть. Или хочешь быть. Ты очень непрост.

– Зачем бы мне прикидываться? – обиделся Дан. – Что значит – должен быть или хочу быть?

– Ты не прикидываешься. Но ты уверен, что хотел быть банковским служащим?

– А не особенно и хотел, – пожал плечами Дан. – Я хотел хорошо зарабатывать и чего-то добиться в жизни. Конечно, хакерство мне больше нравилось, только за него и посадить могли. Или так… поймать и покалечить… Ой, извини, не объясню. Здесь такого нет. В общем, законных путей не особенно много, если ты человек из народа, так сказать. Я выбрал не самый плохой.

– Но это не было твоей мечтой?

Дан даже засмеялся, мечтать о службе в банке? Это уже клиника. Мелькнул в памяти бравый Лазарь, но и его геройские подвиги были не мечтой, а способом расслабиться. Кто-то для этого водку жрет, кто-то с удочкой наперевес комаров откармливает, кто-то компьютерных монстров в лапшу крошит. Дан убивал время в метро и пеших маршрутах. Иногда еще перед сном. Быть профессиональным убийцей он уж точно не мечтал, пусть даже ради самого благого дела.

А шею свернул. Хрусь…

И сказал: «Вон Ириса повесьте».

Хотя ему, само собой, не пришло на ум, что его совету последуют всерьез.

– Как ты назвал меч?

– Катана.

– Странно. Женское имя – мечу.

– Это не имя. Это название. У нас… ну в моем мире такие мечи называются катанами.

Гай понимающе кивнул.

– Знаешь, мне кажется, лучше всего лечь спать. Скоро уже рассвет, а ты человек, тебе нужен отдых.

– А тебе?

– Гораздо меньше. Мы спим три-пять часов в сутки. Но я тоже лягу.

– Я не засну.

– Заснешь, – пообещал Гай, и Дан вспомнил, как обмякла в его руках Дана. Ну а почему нет? Чем потом свалиться днем и чувствовать себя совершенно разбитым…

* * *

Выспался он, что называется, отменно. Гипнотизер хренов. Знаток человеческой психологии.

Знатока не было, постель была заправлена. На стуле поверх Дановых штанов лежала свежая белая рубашка, возле таза для умывания – бритва. Для начала Дан пробежался до сортира, где радужное настроение пошло трещинами: запах выгребной ямы напомнил о раскачивающемся теле Ириса, а мысль «на его месте мог быть я» не особенно утешала.

Приведя себя в порядок, Дан хотел было топать на кухню или в гостиную, но увидел на комоде меч. Собственно, он уже пошел, но оглянулся, словно его окликнули.

Катана была довольна… То есть доволен был, конечно, Дан, поглаживая удобную рукоять, обтянутую кожей неведомого животного… А может, и ведомого. Ничего лишнего. Тонкая резьба по гарде, то есть цубе, конечно, черный сверкающий камень в навершии. Какие-то значки на стали возле цубы – клеймо мастера, наверное.

Лежавшие рядом ножны, возможно, были истинным шедевром ювелирного искусства, Фаберже бы помер с досады, увидев золотую филигрань и много-много цветных камешков. Не с кулак, но с ноготь. Преимущественно зелененькие и беленькие, но имелась и пара желтых, и сколько-то красных. Кило драгоценных камней. Не стразы же. За стразы герцогиня обсмеяла бы Ириса. Или повесила. С нее, маньячки, станется. Наверное, ножны были красивые. Только к мечу отношения не имели. Сочетались, как коза и скаковое седло. Как линяющий верблюд и чум эскимоса.

Дан отодвинул их подальше к стенке, погладил катану и отправился на поиски Гая.

Семья Литов держала военный совет, и это Дан понял сразу.

– Что-то случилось? – поздоровавшись, спросил он.

– Ничего нового, – покачал головой Гай. – Я принесу тебе кофе.

– И булочки, – командирским тоном сказала мама. Конечно, прежде всего мужчину надо накормить, потому что на сытый желудок он наделает меньше глупостей. Святое убеждение бабули.