Перемещение. Ответный удар

Голова Рональда Митчелла, как у китайского божка, продолжала мотаться из стороны в сторону, словно ее владелец позабыл, что существуют другие части тела. Митч не кривил душой, его действительно никогда не затрахивали до смерти, и по этой причине в раю ему бывать не приходилось.

— Эти телки тебя туда верняк доставят, — пообещал Дэн, — но назад уже сам вернешься.

То ли от ощущения близости райских наслаждений, то ли от непрерывного мотания головой, Митч почувствовал легкое головокружение, но головой тем не менее мотать он не перестал. Дэн наконец понял бесперспективность уговоров и махнул рукой.

— Ладно, твое дело. — Он в упор взглянул на журналиста. — А знаешь, бро, ты же совсем без башки, а мне такие всегда нравились. Ты свой, бро, сечешь? Дай-ка я тебя поцелую на прощание!

— Может, просто пожмем друг другу руки и разойдемся? — не теряя надежды на традиционный обряд прощания, спросил Митч, поскольку не испытывал ни малейшего желания целоваться с незнакомцем, к тому же мужского пола.

— Да ты что, бро, у нас со своими так не прощаются!

Темнокожий парень отмел его предложение и так крепко обнял, что журналист едва не выронил микрофон. Затем молодой человек поцеловал сморщившегося Митча в щеку.

— Помяни мои слова, бро! Дэн никогда не ошибается. — Тут до него кое-что дошло. — У тебя что, прямой эфир?

Митч осторожно кивнул, не зная, чего еще можно ожидать от экстравагантного молодого парня. Дэн, сообразив, что на него сейчас смотрят его приятели с подружкой, развернулся к камере и развязно бросил:

— Чаки, бро, я на подходе. — Затем игриво подмигнул. — Триша, детка, твой шоколадный зайчик летит в твои сладкие объятия.

«Шоколадный зайчик» водрузил на плечо огромный бумбокс, включил звук на полную мощь и той же вальяжной походкой не спеша побрел навстречу сладким объятьям Триши.

Митч так искренне радовался расставанию с фанатом, что позабыл о целях своего пребывания на этой вашингтонской улице. Стараясь сохранить невозмутимый вид и не обращать внимания на ухмылку Гордона, он достал из кармана платок и вытер влажную после поцелуя щеку. Водворив платок на место, Митч повернул голову к мигающей на камере красной лампочке.

— Как видите, моя популярность среди населения превышает даже известность инопланетных Готов. Между прочим, — Митч хитро прищурился, — хочу предупредить, дорогие мои телезрители, теперь и вы знакомы с Дэном, и так просто вам от него не отделаться. Имею в виду процедуру прощания. И от Чаки тоже. Привет, Чаки! Привет, Триша! И две страстные незнакомки с пышными бедрами, вам тоже привет! Приношу извинения, что не смог составить вам компанию за ужином и всеми последующими радостями. Работа есть работа. На личные удовольствия, к сожалению, не остаётся времени. Я уже давно не принадлежу себе. Все, что я делаю, это только для вас и ради вас, мои дорогие телезрители.

Митч выдал в камеру очередную слащавую улыбку из своего арсенала и уже на полном серьезе сказал:

— Итак, продолжим опрос. Я вижу следующего респондента.

Он направился к человеку, который с сомнением разглядывал поднятую с земли бутылку с остатками пива. Мятый пиджак и несвежего вида брюки выдавали в нем бродягу.

— Здравствуйте, я корреспондент Рональд Митчелл.

Бродяга подозрительно покосился на журналиста. Немного подумав, протянул ему бутылку с недопитым пивом. Митч вежливо отказался от сомнительного угощения.

— Спасибо, нет. Если позволите, я задам вам один вопрос? Как вы относитесь к тому, что инопланетяне живут на Луне?

— Инопланетяне?! — искренне удивился бродяга, поднял голову и тупо уставился в небо. — Разве они существуют?

— Он бы еще у фонарного столба спросил, — проворчал Марио Спинелли.

В телестудии все шло своим чередом. Звукооператор Слэйтер в аппаратной у видео пульта держал руку в прямом и переносном смыслах на пульсе сюжета. Пока лучший корреспондент пребывал в поисках очередных респондентов, Слэйтер запустил рекламную заставку. Продюсер Спинелли в кресле позволил себе расслабиться, с наслаждением раскуривая любимую кубинскую сигару. Молодая ассистентка в накрахмаленной белой блузке, приоткрывавшей соблазнительную грудь, и черной юбке, едва доходившей до середины стройных бедер, принесла Спинелли еще чашку кофе и фарфоровую пепельницу.

— Это же лучший корреспондент Америки, — Слэйтер, изо всех сил старался сдержать расползающуюся по лицу улыбку.

— Сначала зятек, а потом уже лучший корреспондент Америки, — резонно ответил Марио, провожая взглядом уходившую ассистентку. — Думаешь, я по доброте душевной сделал из этого прохвоста всемирно известную личность?

— Зятек-прохвост?

— Одно другому не мешает.

Спинелли невозмутимо затянулся дорогой сигарой. В воздух поплыли аккуратные колечки сизого дыма. Весь немногочисленный персонал «Литтл-пигги» удивляло, как ловко это получалось у Спинелли.