Перемена мест

Выяснилось, что она по образованию экономист. Мама настояла. После института трудилась в бухгалтерии цементного завода. Того самого, который потом обанкротили и продали на запчасти. А писать начала случайно, когда обокрали подружку. Правда, ее на запчасти не продавали. Но вынесли все ценное. Настя не смогла остаться в стороне, тем более что никто гадов искать не собирался – даже дела не возбудили. Тогда она провела собственное мини-расследование и вышла на воров. Точнее – вора. Им оказался бывший парень подружки, которому та дала от ворот поворот. Брошенный любовник решил отомстить. В перерыве между отсидками. Поскольку милиции было не до того, Настя пришла в редакцию местной газеты. Но там прямо и честно ответили: у нас авторы – люди занятые, о подобной ерунде писать некогда. Хотите – сами пишите. Настя вернулась домой и попробовала – получилось. В школе ей всегда за сочинения ставили пятерки. И учительница русского и литературы у них была замечательная, хоть и старенькая. В редакции Настю похвалили, статью напечатали почти без исправлений, благо никого из политического истеблишмента она не касалась. А вора посадили. Из чего Настя сделала далеко идущий вывод – пятая власть все-таки может что-то изменить в этом мире к лучшему. Воодушевленная успехом, предложила газете свои услуги. Сначала была внештатным корреспондентом, а потом взяли в штат. Теперь, правда, опять за штатом – поплатилась за любовь к справедливости.

Если б машина умела говорить, она бы заявила протест. Но не умела и молча терпела дорожные издевательства. Золотов, ощущавший раненым задом каждую выбоину в асфальте, постоянно морщился, еле сдерживаясь от боли. Но Настя Великозельская того стоила.

Журналистка краем глаза замечала гримасы боли на его столичном лице, мысленно прощаясь с вожделенным грантом.

– А ты где учился? – попыталась отвлечь культурного чиновника от дороги.

– Я – юрист, – Золотов в очередной раз выразительно скривился. – Мать с сестрой уговорили в Москву ехать поступать. Тогда это престижно было, на юридическом учиться.

– Вот! Мне моя то же самое говорила! Ну и где этот престиж? – Настя затормозила у невзрачного домишки и указала рукой на высокого худого мужчину лет пятидесяти, стоявшего на крыльце. – Приехали.

Археолог Самарин, не поздоровавшись, радостно озвучил благую весть:

– Настя, ты представляешь, дорогу к городищу ремонтировать собираются! Технику уже подогнали. Неужели дошло наконец? Что историческое наследие пропадает?

Словно не веря самому себе, Самарин добавил:

– Если, конечно, кто-то особняк не задумал там строить… Ну ладно… Лишь бы дорогу сделали.

Археолог энергично потряс протянутую руку Золотова.

Внешне знаток курганов выглядел точно так, как обыкновенно изображают ученого: долговязый, сутулый, в роговых очках. Похожий на Паганеля из «Детей капитана Гранта». Только чувствовался в нем какой-то надлом – то ли из-за дорог, то ли еще из-за чего.

Вспомнив, зачем его позвали, Самарин сразу оседлал своего конька. Могилы… Говоря о них, он как-то сразу приосанивался, молодел и, если можно так сказать – обновлялся, словно компьютер.

– Обычай хоронить усопших на курганах был присущ многим кочевым племенам. Но у скифов одно важное отличие – их курганы буквально нашпигованы золотом и драгоценными камнями! Причем, как у знати, так и у рядовых граждан…

– Так вас что больше интересует, золото или история? – с улыбкой уточнил Вячеслав Андреевич – воодушевление оратора на него не действовало. Он сохранял свой обычный деловой и прагматичный подход. То есть чисто европейский.

– Конечно, история! Разумеется! – Археолог испугался, что повел разговор не в то русло. А на кону – грант. И поспешил исправить ошибку: – Это же уникальнейший, богатейший материал! По значимости не меньший, чем египетская Долина царей! Пойдемте! Здесь недалеко исключительно интересное место.

Самарин подвел молодых людей к старому колодцу, заваленному сухими ветками.

– Курганы, Антон Романыч, имели сложную конструкцию, – вещал он, разбирая завал. – Помимо насыпного холма, внутри есть подземные ниши и катакомбы. Иногда рыли коридоры, выходящие на поверхность довольно далеко от самого кургана. Как правило, выходы были оформлены в виде колодца. Их делали, так сказать, на всякий случай, если вдруг что-то забыли положить при погребении. Колодцы тщательно маскировали от грабителей.

Покончив с ветками, он достал из кармана фонарик и посветил внутрь открывшегося лаза:

– Взгляните, Антон Романович…

Золотов осторожно заглянул. Колодец был явно старым, не очень глубоким и сухим. На дне его виднелись аккуратно прислоненные к стене лопаты и доски. Но ничто здесь не выдавало истинной древности. И никаких драгоценностей не наблюдалось.

– И что?

– Я уверен, это один из тех самых колодцев, – с энтузиазмом отозвался Самарин.

– Все совпадает. Но самое главное – вот…

Археолог достал из нагрудного кармана несколько фотографий, протянул Золотову. На нечетких снимках были запечатлены какие-то старые кости, на одном фото – то ли пуговица, то ли наконечник стрелы.