Перемена мест

– Да что тут понимать? – пояснил Ланцов. – Все конкретно. Не будете слушаться, тоже в курганы ляжете.

Марусов остановился посередине коридора, обернулся к заместителю. Тот от неожиданности чуть было не впечатался в упругий живот начальника.

– Это все ты! Надо ж было твоим так попасть! Иди вот теперь, строй дорогу! И охрану ставь.

– Так а… На какие? – растерялся Купидон.

– А ты поищи внутренние резервы! – съязвил шеф. И возмущенно добавил: – Я Генке в Москву позвоню. Пускай немного осадит своего раненого.

Выйдя на улицу, мэр достал из кармана телефон и нажал на надпись на дисплее: «Гена Лузан». После нескольких звонков Гена в Москве снял трубку, но тут же сбросил вызов. Марусов позвонил снова, но трубку больше не поднимали.

– Наверное, на совещании. Потом сам наберет. – Он тяжело вздохнул. – Ну что? Давай прямо сейчас на курганы, посмотрим, как там оно.

Марусов еще не знал, что в кабинете у Лузана, действительно, проходило в некотором роде совещание. Не дай бог никому такого совещания! Совещались в кабинете у Гены представители Управления собственной безопасности Следственного комитета. Заодно и обыскивая. Разумеется отобрав телефон.

– А с песком как быть? – уточнил Ланцов. – Песок там хороший для стройки. Все берут. Я себе тоже хотел.

– Никакого песка! Пока этот не уедет. Подождет твоя стройка! – жестко осадил городничий.

* * *

Плетнев старческим шагом прогуливался по больничному парку, озираясь по сторонам, словно человек вышедший из месячного запоя и забывший, как выглядит мир. Женщина, представлявшаяся женой, аккуратно поддерживала его под локоток. За решеткой-оградой по оживленной улице неслись машинки. Бедняга думал о том, что наверняка проезжал тут, мимо больницы. Или проходил. Но, хоть убей, ни черта не помнил – ни больницы, ни улицы.

– Юра, а что ты делал в том кафе?

– В каком кафе?

– В том, где тебя нашли.

– Не помню… Ничего не помню. Я был в кафе?

В самом деле – зачем по кафе шастать, когда жена-кулинарка имеется?

– Юр, ты только не волнуйся, – она положила узкую ладонь ему на запястье. – Я же никогда раньше тебя не ревновала. И, если это связано с женщиной, я пойму.

Плетнев пожал плечами. Амнезия – штука, конечно, грустная, но в чем-то полезная. Негативную информацию стирает тоже.

– Мы давно поженились? – вместо ответа спросил он.

Надо отдать Валерии должное – она вела себя удивительно спокойно. Не плакала, не заламывала в истерике рук, принимала его состояние как должное. Спокойно отвечала на все вопросы.

Поведала, что поженились они пять лет назад в какой-то неведомой ему Борщовке Загорской области. Лера там жила, а Плетнев приехал на гастроли с театром. Познакомились при романтических обстоятельствах, поженились и перебрались в Москву. Собственного жилья пока нет, снимают квартирку в Бирюлево. Далеко, зато недорого.

Ему казалось, что такое важное событие, как собственная свадьба, не может начисто исчезнуть из памяти. Хоть что-то, но должно было остаться. Тем не менее ничего вспомнить он не мог, как ни старался. Хм, там, на свадьбе в этой Борщовке, наверное, были родственники с обеих сторон. Мама, папа…

– А родители? Мои родители?

– Бедненький мой… Ты из детдома, – огорошила жена, – родители погибли на пожаре, когда тебе не было и трех. Опекуны не нашлись…

– Ни фига себе! А дети? У нас с тобой есть дети?

– Нет пока. Ты считаешь, что сначала надо наладить быт. Встать на ноги, – напомнила она, не выдержала и тяжело вздохнула. – Я пока с чужими детьми нянчусь. Бебиситтером. А ты в театре пьесу ставишь. Ну, вспоминаешь?

Не вспоминалось. Никак. Даже не представлял себе, как это – ставить пьесу. Куда ставить? Зачем? И как-то странно любить друг друга и не хотеть детей. А может, она его не любит? Хотя что такое любовь? Хорошо бы вспомнить.

Она, казалось, окунулась в собственные воспоминания и неожиданно чему-то там засмеялась.

– А недавно мы с тобой в Таиланд ездили по горящему туру. Монастыри, река Квай… У тебя еще обезьяна отняла сумочку с мобильником и паспортом. Помнишь?

– А потом?

– Паспорт выкинула, мобильник и деньги украла. Вернулись, ты сразу пошел в полицию…

– На обезьяну заявлять?

– Паспорт восстановить… Они приняли документы и сказали прийти через две недели… А еще в Таиланде мы катались на плотах. А купались в источниках. Как здорово было!

– И фото есть? – Плетневу стало вдруг казаться, что так не бывает. Хоть какие-то, самые сильные впечатления, но должны остаться. Не может быть, чтобы от удара по голове исчезло все. Вообще все, кроме языка и рефлексов.

– Конечно. Дома, в компьютере, – она нежно погладила его по руке. – Ничего, вернемся и вместе посмотрим. Я люблю наши фотки смотреть. Там, в компьютере, и свадебные…

– Эй!.. Иванов?!

Он хотел у нее еще что-то спросить, но не успел. Со стороны дороги к ограде припала крашеная патлатая блондинка неопределенного возраста, вцепилась руками в прутья, словно ведьма, которую везли в клетке на костер.

Они обернулись.

– Ну здравствуй, Юрик! – В голосе ведьмы ехидства и презрения было значительно больше, чем искренней радости. – Куда же ты пропал? Гений театральный!