Перелом

В штабе надеялись, что этот набег на крайне уязвимые плавучие тылы высаженных войск вынудит противника ослабить свои силы, отправленные против отряда Небогатова, а возможно, и предусмотрительно развернутые на пути цусимского конвоя. Если же пароходов на стоянках не окажется, следовало обстрелять прибрежные японские сооружения и позиции войск по заявкам от нашего сухопутного командования в районе Порта Шестакова и Гензана, а по возможности, и более дальние укрепления.

Не то что проработать должным образом, а даже толком сформулировать боевой приказ для Йессена уже не успевали. Ему лишь рекомендовалось не ввязываться в бой с крупными кораблями, имея первоочередную задачу «обоими отрядами достичь Гензана». После этого, базируясь на этот порт, Андржиевский должен был развернуть активные ночные действия в Броутоновом заливе, практически невозможные в настоящий момент из-за плотных дозоров и значительного удаления от наших передовых баз, а вооруженные тяжелой артиллерией броненосцы сосредоточиться на оказании поддержки нашим береговым батареями и войскам, оборонявшим порт и залив. Параллельно с этим Йессену вменялось в обязанность активно прикрывать действия легких сил.

Уже в последний момент на броненосцах береговой обороны решили отправить в Гензан только что прибывшую в Посьет вторую роту 3-го Восточно-Сибирского полевого воздухоплавательного батальона со всем ее еще не распакованным имуществом. Приказ об этом отправили по радио, что впоследствии вызвало некоторые затруднения в его исполнении.

Этот маленький хрупкий довесок должен был хотя бы частично компенсировать скромность выделяемых сил. С развертыванием роты в порту задачи, стоящие перед Андржиевским и Иессеном, заметно упрощались. В полезности воздушных шаров ни в армии, ни на флоте никто уже не сомневался. Лишь бы погода не подвела.

В свете резкого изменения главного направления действий запланированный ранее рейс «Терека» в Броутонов залив отменялся. У флота просто не оставалось сил, чтобы обеспечить его прорыв параллельно с проведением остальных запланированных акций. В то же время в предстоящем походе на юг был срочно нужен быстроходный аэростатоносец, в который и решили превратить единственный остававшийся под рукой пароход-крейсер. Все оборудование для обслуживания воздушного парка, как посчитали во Владивостоке, вполне свободно могло разместиться в районе кормового орудия на просторном юте. Если броненосный крейсер ходил в море с шаром, то уж вспомогательный точно с этим должен управиться. Причем приспособить все на свои места, по мысли штабных стратегов, экипажу предстояло прямо в походе.

Тянуть с этим не стали, приказ «готовиться к выходу» отправили с нарочным сразу же. А к моменту, когда окончательно убедились в безопасности плавания Амурским заливом и дали «добро» на переход, на борт «Терека» уже прибыли две смены обученных морских аэронаблюдателей с кое-каким своим специфическим имуществом, и лайнер-крейсер сразу отправился в южную часть залива Посьет. Там ему предстояло принять на борт вторую роту 1-го Восточно-Сибирского полевого воздухоплавательного батальона, уже неделю как развернутую в бухте Сивучья.

Соответствующую телеграмму в Посьет телеграфисты штаба флота отбили еще до выхода «Терека», так что время для того, чтобы «упаковать багаж», у воздухоплавателей теоретически было. На такую мелочь, как отличие этого отведенного времени от нормативного в несколько раз, причем в меньшую сторону, в общей суматохе никто внимания, естественно, не обратил.

По планам все получалось просто великолепно. В этой роте, полностью развернутой еще в первых числах сентября и исправно несшей дозорную службу, имелись не один, а два сферических аэростата и запас химических веществ на три наполнения обеих их оболочек. То есть, в отличие от поступавшей в распоряжение Йессена, аэростатоносец получал еще и второй шар, который должен был стать резервным. Вместе с дополнительной сменой наблюдателей, взятой из крепости, это – снова чисто теоретически – должно было гарантировать возможность круглосуточного наблюдения с воздуха на протяжении всего перехода.

Однако за те немногие часы, что потребовались пароходу-скороходу на достижение пункта погрузки, личный состав роты едва успел переправить на приведенные с артиллерийского полигона баржи только один из шаров с необходимым самым минимумом сопутствующего оснащения и химикатами всего на две заправки. И это при активной помощи местной пехоты и моряков, тотально мобилизованных на внезапный аврал.

Прикинув время, новый командир «Терека» капитан второго ранга Артшвагер решил не ждать готовности к переезду второго шара, на что требовалось еще не менее трех-четырех часов. По его приказу все уже упакованное в жуткой спешке подняли на борт и сразу дали ход. Но и после этого буквально забегавшаяся сухопутная обслуга аэростата, вопреки планам, оказавшегося единственным на борту, не получила передышки.