Перелет через Бездну

Всего десять минут ходьбы по каменному лабиринту – и девушка оказалась в своей опочивальне. Покои напоминали обычный номер в среднем отеле: кровать с чистыми простынями, пару кресел, письменный стол, небольшой шкаф и одна настольная лампа вместо нормального освещения, вот только окна были крепко закрыты и перевязаны электрической проволокой, а на потолке, буквально через каждые два дюйма, находились камеры видеонаблюдения и кнопки экстренной помощи.

Сбросив плащ и плюхнувшись на подушки, англичанка непонимающе усмехнулась: – Как странно… Такие современные технологии в варварском замке. Чего стоишь, как мумия? – молодая женщина подняла глаза на молчаливую Эмили: – Садись, ешь, и так словно скелет, – Кристин жестом показала на поднос с вполне приемлемым обедом и принялась беспокойно расхаживать по комнате. До первого часа ночи, когда планировалась начальная волна бунта, оставалось еще немало, и Мария просто не представляла, как просидит все это время в четырех стенах, будто узница. Что ж, Лайам неплохо придумал. Упечь свою слишком умную помощницу в ужасающей постройке, находившейся на огромном расстоянии от центра Бездна, слугами поставить чокнутых биороботов, закрыть на двести замков и приказать просто ждать – гениальный план.

Десятый раз измерив помещение шагами, Кристин резко остановилась напротив спутницы: – Как ты можешь быть такой спокойной? Или же тебе толком не истолковали, что мы затеяли и чем это может обернуться? – Эмили неохотно оторвалась от тарелки с бараньим бульоном.

– Что я могу сделать? Успокойтесь и просто ждите, – блондинка равнодушно пожала плечами.

– Она еще и на «вы» ко мне обращается, – фыркнула Кристин и уперлась лбом в оконное стекло. Сквозь плетенную металлическую сеть прорисовывались крошечные куски темного, готовящегося к закату неба, и даже изредка мелькали какие-то необычные, странные белоснежные птицы, похожие на морских чаек: – Помнишь, как в Англии, в первые дни осени, мы выбегали во двор и следили за улетавшими журавлями, выкрикивали придуманные слова прощания, а матушка бранила нас, говоря, что нарушаем покой небес, заставляла идти вовнутрь, а наказанием служила меньшая порция еженедельных сладостей? – неожиданно спросила Мария, продолжая стоять спиной к собеседнице и всматриваясь в сбившиеся облака.

– Помню…, – голос девушки дрогнул: – А как ложились на сочную, весеннюю траву и пытались пересчитать звезды… Джинет находила нас посреди ночи во дворе, когда ругала, а когда брала на руки и почти уснувших переносила в кельи… Сколько нам тогда было? Где-то около шести. Любознательные, непослушные, всегда веселые, беззаботные разбойницы, – Эмили тихо засмеялась в унисон с Кристин.

– А вот первая ссора, будто ледяная волна, ворвалась в нашу жизнь совсем неожиданно, все переполошила, перевернула с ног до головы, и от тех белокурых подружек остался лишь пыльный след.

Блондинка уткнулась на дно чашки, словно пересчитывая многочисленные крошечные трещины: – В десять. В десять лет все те прекрасные моменты подернулись плотной, чуть ли не вечной пеленой, а чудесные воспоминания покрылись грубой корочкой зависти и жестокости. В то пасмурное утро к стенам монастыря прибыл венецианский дож с пожертвованиями и подарками. Ты, ожидая столь ценное событие все прошедшие дни, так и не сомкнула глаз, и с первыми лучами солнца побежали на площадь. Тебе досталась самая дорогая, самая красивая и изысканная вещь: серебряный браслет в форме распятия, где внутри находились выведенные слова великой молитвы. А я, маленькая дурочка, проспала, когда пришла – двор практически опустел, и настоятельница, чтобы я не рыдала, вручила мне одну обыкновенную монетку. Вся обитель гудела, как верная воспитанница Кристин получила великолепный приз за свои успехи в учебе и преданность аббатству, а ее подруга осталась почти ни с чем. Помню, как забежала в твою келью, сорвала браслет, как мы подрались, я чуть ли не до крови расцарапала тебе лицо. Матушка впервые нас серьезно наказала и отныне имена Кристин и Эмили слаживались лишь в одну формулу: враги. Но даже тогда, Мария, даже тогда наши души были чисты, невинны, и, поверь, образы сверхъявственных существ не смогли отобрать этого, а вот проклятое будущее все отняло, до последней капли, до последнего лучика надежды.

Меджампирша молчала, не отводя глаз от пейзажа, расстилающегося за окном, и лишь одна холодная слезинка скатилась по щеке.

Спустя четыре часа…

– Нет, я так больше не могу, – молодая женщина подорвалась с кресла и направилась к двери: – Уже не в моих силах сидеть, уставившись в потолок, и просто надеяться, что все начнется и закончится благополучно.

– Стой, не сходи с ума, – Эмили постаралась придержать подругу за локоть: – До старта восстания осталось всего каких-то минут десять. Здесь мы в безопасности, даже стекла отражают артиллерийские и огненные удары…