Перелет через Бездну

– Тише, тише, мой хороший, – меджампирша аккуратно скользнула ладонью по шелковистым, мягким волосам мальчика: – Не бойся, тебе никто не причинит вреда. Иди ко мне, – молодая женщина усадила кроху себе на колени: – Как тебя зовут?

– Бойни, – прозвучал тихий, испуганный шепот.

– Как ты здесь оказался, Бойни? Разве можно пускать детей на станцию? – Кристин бросила обвинительный взгляд в сторону двух неподвижных мужчин, стоявших рядом, и заметила, как Декстер брезгливо передернул плечами и презренно фыркнул, а Эйнджел напустил на себя маску равнодушия: – Где твои родители?

Мальчишка показал дрожащей рукой в сторону базы: – Папа там, он учится убивать людей, – девушка ощутила, как от этой фразы внутри словно разбилось стекло. Стало так неуютно, холодно, противно, будто кто-то плюнул под ноги со словами: «Ты – убийца»…

Меджампирша отлично понимала, что в ходе такого масштабного, непростого, опасного восстания могут погибнуть мирные граждане, что в качестве воинов использовались обыкновенные люди, оставившие свои семьи, дома, свою жизнь ради будущего человечества, и выживут из них лишь единицы. Кровь невозможно смыть кровью, но другого выхода нет, пути назад уже не осталось.

– А мама? – едва выдавила из себя Мария.

– Мама навсегда уснула. Несколько дней назад я подошел к ней, она неподвижно сидела на кресле с закрытыми глазами, я плакал, кричал, просил ее очнуться, но мамочка не слышала. Потом утром пришли соседи и забрали ее, а тетя Клэр обняла меня, прошептала: «Твоя мама навсегда уснула, ее забрали ангелы. Там, в раю, ей будет гораздо лучше, но она с тобой, рядом, и ее забота, опека никогда тебя не покинет».

Меня оставили в пустой комнате, закрыли на засов дверь и вышли. Я несколько часов сидел в полной темноте, не шевелился, просто молчал. После услышал слова за стеной: «Бедный мальчик… Остался сиротой». А вчера вечером приехали огромные люди в белом, оставили в нашем дворе какие-то страшные машины, взяли меня за руку и вывели на улицу. Вокруг все кричали, умоляли не отбирать дом, что-то про смерть и бедность. Меня посадили в автомобиль, я услышал сквозь стекла вскрики: «Иди к отцу! Он единственный, кто может помочь тебе! Беги!» Я открыл дверцу, выскочил наружу и помчался по тропинке. Вслед слышались проклятия, даже несколько выстрелов. Всю ночь я бродил в глуши, под утром отыскал это место. Какой-то грубый толстяк сказал мне, что папу обучают убийствам, и его окровавленные руки не могут касаться ребенка.

Пальцы Кристин, лежавшие на плече малыша, дрогнули, и молодая женщина быстро убрала их в карман куртки, словно пытаясь скрыть мнимые алые следы.

– Мистер Лайам, пожалуйста, позаботьтесь, чтобы Бойни был отдан в хороший приют и ему обеспечили достойное обучение.

Губы Смерча расплылись в насмешливой, непонятной ухмылке, будто англичанка сболтнула какую-то несусветную глупость: – Простите, леди, но это невозможно. Тысячи вот таких детей живут на улицах, без крыши над головой, без семьи, родственников, друзей, без еды и воды, в конце концов. Это вполне нормально, поскольку ни в одном разделе Кодекса Коба не указано, что ребенок имеет право на такие вещи. Многие умирают от безысходности, но есть и те, что пробиваются сквозь трясину нищеты, отчаяния, встают на ноги, находят способ уцепиться за жизнь, и в будущем даже превращаются в великих людей. Такие испытания отлично закаляют характер: ребенок начинает ценить каждую крошку хлеба, каждый глоток чистой воды, каждый новый рассвет – подарок для него.

– Или наказание…, – глухо перебила Кристин: – Но это же бесчеловечно, жестоко, несправедливо. Разве малыш виноват, что родился в бедной семье, в низшем сословии общества, что у него нет родителей-миллионеров?

– Никто не виноват, разве только сама судьба, – пренебрежительно бросил Декстер: – Идемте отсюда.

– Эйнджел, хоть ты не молчи! – Мария еще сильнее прижала к себе хрупкого, худенького мальчика, ощущая бешеное биение его невинного сердечка. Бойни поднял на девушку глаза, полные немой надежды, страха перед дальнейшей жизнью и неизвестностью.

– Увы, но Смерч прав. Такие правила Бездны. Если ребенок стал сиротой, лишился крова, никто не будет заботиться о нем, отдавать в приюты, поскольку здесь их практически и нет. Десять лет назад Мундибрун приказал уничтожить абсолютно все детские дома, а сотни обездоленных ринулись на улицы: кто освоил ремесло воров, кто поддался убийствам, кто попал под шприц биороботов. Я сам рос среди несчастных сирот, и знаю, какой это ад, когда каждый день проводишь, будто в тюрьме, под строгими взглядами надсмотрщиков. И у меня есть один очень важный вопрос к Бойни, – Шон опустился на корточки перед испуганным, молчаливым ребенком: – Это ты бросил нож в леди Кристин?

– Не надо… И так все понятно.