переКРЕСТок одиночества 2

— Да. Точно знали. Так вот — я понимаю для чего ты тут стоишь. Но мне не нужно твое решение. Мне нужно решение главного. Ему мои слова и передайте. Если что — я внизу. В Холле. Сижу за одним из столов. Терпеливо жду оружия и материалы. Получу их — продолжу охотиться. Не получу — охоты не брошу. Но больше никогда не доставлю в Замок медведя. Все добытое будет отправляться в общий котел Холла. И все мои находки — туда же.

— Ты прямо как угрожаешь, Охотник.

— Нет. Я выставляю ультиматум. И, поверьте, добрые люди — я умею это делать. Воевать и ссориться ни с кем не собираюсь. Не получу– что ж, значит, не получу. Но мяса от меня можете не ждать. Где мой литр самогона?

Старикам потребовалась пара минут, чтобы ожить и передать мне требуемое. Кивнув на прощание, я убрал бутылку под куртку и отправился в Холл. Мне нужна была информация. Вернее — полезные навыки. Любые.

Открывшая простая истина из моей головы никуда не делась и становилась только яснее и громче с каждой минутой.

Хотя истин было как минимум две.

Когда я увидел червя, я понял, что не знаю о здешнем мире ничего. А стало быть — я не охотник. Ведь настоящий охотник знает об окружающей его местности каждую мелочь, каждую опасность. Он и есть главная опасность — сам охотник. Он несет с собой смерть для зверья и в девяноста девяти случаях из ста возвращается с охоты.

Я же просто гость в заснеженной угрюмой пустыне.

Я чужак.

Я неоперившийся птенец, возомнивший себя кем-то значительным.

И это все в совокупности означает простую и грустную истину — скоро меня убьют. И неважно кто это будет — медведь, крылатый червь или жуткий светящийся старик. Кто-то сделает это больнее, но сути не изменит — я умру.

Хочу я умереть?

Над ответом думать не приходится — нет. Не хочу. Наоборот — я до безумия хочу жить.

А раз так — мне надо кардинально менять тактику и стратегию действий.

Вторая истина — в ближайшее время другом Замка мне стать. Тут никто никуда не торопится. Я успею сто раз сдохнуть прежде, чем меня удостоят доверия и раскроют передо мной хотя бы некоторые тайны. А может этого и не случится — тут цепко следуют устоявшимся обычаям и привыкли держать охотников в черном теле. Использовать их до тех пор, пока они могут охотиться и добывать мясо. За это ласково им улыбаются, угощают сладким чаем и кофе, обещают луну с неба и при этом все знают — рано или поздно охотник умрет и его место займет следующий доверчивый дебил.

Вывод прост. Не стоит и пытаться становиться их другом.

Зачем?

Ведь Бункер — не единственное населенное место в ледяной аду вокруг Столпа.

Если я хочу как можно быстрее раскрыть все здешние тайны — мне надо двигаться. Проявлять инициативу. Быть активным.

И самое главное — мне нельзя идти проторенным до меня путем. Попаду в эту борозду — не выберусь. Привыкну быть охотником, незаметно полетят недели и месяцы, может даже годы. Но в конце все равно смерть.

Такой вариант меня никак не устраивает.

Спустившись в зал, отыскал взглядом столик с уже зажженными огоньками свечей и, добравшись до потирающих ладони стариков, не разочаровал их, выставив бутылку.

— Х-хорошо! — потерев ладони, Матвей без дальнейших выражений эмоций деловито откупорил бутылку и плеснул по микроскопической дозе по стаканам. Вопросительно глянул на меня. Я кивнул:

— Чуток можно.

— Чего такой смурной? — поинтересовался Федорович.

— Скорее задумчивый — парировал я — И алчущий.

— Чего алчешь-то, сокол ясный? Расплывчато аль конкретика есть?

— Хочу как можно больше узнать про постройку убежищ из снега и льда — не стал я ходить вокруг да около.

— Типа снежной хижины? Иглу? Пургу переждать?

— Иглу — кивнул я — Пургу переждать. Или переночевать.

— О как — крякнул Матвей, поднимая рюмку — Выпьем.

Звякнув стаканами, выпили. Матвей задумчиво обозревал противоположную стену с многоэтажными нарами. Федорович делал то же самое с ближайшей стеной. Но имя они назвали одно:

— Клемма Викинга звать надо — решили они.

— Клемм? — приподнял я бровь.

— Наш. Но числит себя к норвегам — рассмеялся Федорович — Что поделаешь раз блажь у человека такая. Зато про снег знает много. Он тебе и про иглу расскажет.

— И про квинзи заморскую — подхватил Матвей — И про пещеру снежную.

— И чем они друг от друга отличаются. Звать?

— Звать — твердо ответил я — Прямо сейчас.

— Собрался куда?

— Хочу суметь выжить там — я ткнул стаканом в ворота — В любую погоду. Так что зовите. Но! Прежде чем звать — сначала спросите сможет ли на деле показать. На словах мне не надо. Сам читал в свое время.

— Наружу выходить ему придется?

— Придется — кивнул я.

— Спросим — плеснув себе еще чуток, Матвей встал и ушел. А Федорович, пытливо глянув на меня, взявшись за бутылку, спросил:

— Еще что?

— Надо сделать раму — не стал я и здесь медлить с ответом — Для рюкзака. Длинную и с мощным козырьком с каркасом из стальной или алюминиевой трубы над головой. Козырек такой большой, чтобы и плечи прикрывал, а не только голову.

— Ого… случилось что?

— Не со мной.

— Ты не томи.