Перегрин

Оставленные мной три наблюдателя на противоположном берегу реки так и не смогли уверенно сказать, разбирались тевтоны с кимврами из-за лошадей или нет. По их словам, во всем большом вражеском лагере жизнь продолжалась обычная, если не считать очередную атаку, отбитую жителями поселения из последних сил. Кимвры смогли завалить фрагмент частокола, но там их и остановили. За несколько часов осажденные восстановили повреждения. Вечером в лагере кимвров было большое и продолжительное совещание. Поутру опять застучали топоры. Значит, готовятся сделать еще одну попытку. Скорее всего, следующий штурм будет решающим: или поселение возьмут, или оставят в покое, пойдут дальше.

Ночью я с десятком самых опытных бойцов и Эрмингильдом, одетым в доспехи, в том числе в шлем с медвежьей мордой, с щитом за спиной и ножом на поясе, но со связанными руками и заткнутым кляпом ртом, выдвинулся к кимврскому лагерю. На нас темная одежда, лица и кисти рук вымазаны сажей. Сперва шли по дороге, не таясь. Молоденькая луна слабенько подсвечивала нам. Перед лагерем кимвров, когда стал слышен лай их собак, направились через лес, чтобы ветер дул в лицо. Сбиться с пути было трудно, потому что ветер приносил и вонь испражнений. Оборудовать сортир, выкопав глубокую яму, как это заведено у римлян, кимвры не сочли нужным. Лес рядом с лагерем был «заминирован» настолько тщательно, насколько способны несколько тысяч человек за несколько дней. Наверняка это помогает нам, потому что притупляет нюх собак.

Мы вышли к кривому ряду шалашей из веток и сухой травы. Скорее всего, в них спали женщины и дети, потому что рядом, вокруг тлеющих костров, на овчинах, постеленных на земле, храпели мужчины. Метрах в ста от нас возле большого костра гужбанила компания человек из десяти. Они уже были изрядно пьяны, говорили все сразу, стараясь перекричать друг друга. Под их гомон мы и принялись за дело. От спящих сильно воняло свежим перегаром. Зачистив вокруг ближних костров, подвели туда связанного Эрмингильда. Перт взял топор, лежавший возле костра, и сильным верным ударом раскроил тевтону шлем и череп под ним. После чего вложил топор в руку одного из мертвых кимвров. Пусть его соратнику гадают или восхищаются, как он с перерезанным горлом сумел нанести смертельный удар. Юноша помычал несколько секунд, подрыгал ногами и затих. Ему развязали руки, вынули кляп изо рта.

Пятеро воинов собрали трофейное оружие и доспехи и отошли к лесу. Остальные продолжили свое дело, действуя теперь грубо, шумно. И добились своего — один кимвр проснулся до того, как его начали будить. Он что-то спросил сонным голосом, а потом завопил истошно. Кимвра проткнули копьем, может быть, его собственным, после чего мы дружно побежали к лесу.

Вражеский лагерь просыпался, разбуженный криками. Никто пока не понимал, что произошло. Зажгли несколько факелов и пошли в нашу сторону. Наткнувшись на первых убитых, загомонили громко и сердито.

Вот тут я и выпустил по ним несколько стрел, захваченных у охранников табуна. Они были коротковаты для моего лука, натягивал тетиву не сильно. На дистанции метров восемьдесят этого хватало, чтобы прошить насквозь человека без доспехов. Двоих точно завалил. После чего мы, стараясь шуметь поменьше, пошли через лес к дороге. По ней приблизились к лагерю тевтонов, а затем метров двести прошли по лесу, выйдя к таким же шалашам. Приближаться к ни мне стали. И не только потому, что некоторые воины не спали, прислушивались к крикам у кимвров. На поляне возле края леса разложили трофейное оружие так, чтобы утром нашло его как можно большее количество людей, которое придет сюда опорожниться. После чего со спокойной душой, но предельно осторожно, пошли в обход вражеского лагеря, чтобы до рассвета перебраться через реку и оттуда понаблюдать, как поведут себя кимвры поутру.

66