Penthouse

Сколько безвинно убиенных молодых телят пошло на обивку всей палаты? Об этом Леонид Яковлевич не задумывался. Также его не интересовало количество лебяжьего пуха, использованного для набивки, под этой кожей. Главное – помещение выглядело эффектно и в силу того, что было фантастически мягким и нежным, в нем исключались какие-либо повреждения тела, даже если неистово кидаться на стены несколько часов кряду.

И хотя отделывать эту палату закончили несколько лет назад, по сей день помещение хранило в себе запах новой кожаной вещи.

Также ощущению новизны в палате содействовала низкая посещаемость оной – «громкие аффекты» встречались крайне редко, и помещение, откровенно говоря, простаивало.

Поэтому Леонид Яковлевич использовал пустующую палату еще в одной торгово-экономической сфере – сдавал в кратковременную аренду за умеренную плату своим знакомым и знакомым своих знакомых.

И когда простые смертные в педагогических целях ставили детей в угол или на колени, сильные мира сего могли позволить себе более прогрессивный и более изощренный способ воздействия – поместить своего отпрыска в мягкую, изолированную от всего мира, комнату.

В общем, узкий круг людей, знающих о 15-ом отделении, обращался к заведующему с тем, чтобы на определенное время поместить свое чадо (или кого другого) в «мягкую комнату», чтобы чадо (или кто другой) подумал (подумала) о свершенных им (ею) поступках и пришел (пришла) к нужным выводам. Иными словами, «дабы дурь из головы вышла».

Некоторым помогало.

– Наши пациенты почему-то называют ее «караван-сарай», – продолжила Оленька, закрывая дверь. – А некоторые даже просятся посидеть, отдохнуть от мирской суеты.

Они пошли дальше. Табличка на следующей двери гласила – «Гипнотарий».

– Сюда вы точно попадете и тогда ознакомитесь с этим помещением подробнее, – сообщила врач.

– А здесь я уже был, – он радостно показал на дверь душевой.

– Нет, – возразила она. – Вы ходили в другую, в противоположном крыле. У нас их две. Я вам покажу.

Они миновали двери грузового лифта, входную дверь, пост № 2 и снова повернули налево.

Левая сторона коридора все время оставалась неизменной – матовые окна с цветами на подоконниках.

Правая же сторона в этой части отделения состояла из ординаторской, большой комнаты для групповой психотерапии и палаты № 1.

Они еще раз повернули налево, прошли вдоль еще одной входной двери, дверей грузового лифта и поста № 1.

– А вот и душевая, в которой вы были, – указала она на дверь и продолжила идти по коридору. – Дальше манипуляционная, кабинет Леонида Яковлевича, палата № 7 и ваша – № 6.

Они снова оказались возле поста № 4. Он сообразил, что они прошли по кругу, вернее по квадрату, и вернулись в изначальную точку экскурсии.

– Чуть не забыла, – добавила Оленька. – На крыше у нас, – она показала рукой на потолок, – стеклянная надстройка. Там зимний сад, превосходная оранжерея, альпийские горки и джакузи. Впрочем, сейчас лето, и на улице не менее прекрасно.

В том, что Оленька, как она сказала, чуть не забыла о стеклянной надстройке на крыше, ничего удивительного не было. Потому что, кроме зимнего сада, сверху находились две большие комнаты, напичканные ультрасовременной техникой, из которых велось видеонаблюдение за 15-ым отделением и прилегающей к нему территорией. И, рассказывая кому-либо о зимнем саде, она невольно вспоминала о камерах. А это было неприятно, ведь наблюдали не только за пациентами, но и за санитарами, медсестрами, врачами.

Именно поэтому младший и средний медицинский персонал иногда называл своего заведующего не иначе как «Леня – Всевидящее Око».

Правда, было одно исключение – видеокамеры не установили в кабинете Леонида Яковлевича.

Цифра 6 на дверях его палаты о чем-то напоминала:

– Как у Антона Павловича Чехова, «Палата № 6», – вспомнил он.

– Вы читали Чехова? – спросила Оленька.

– Да, – подтвердил он.

– И помните об этом? – продолжила врач.

– Да, – воспоминания о сочинениях Антона Павловича Чехова не подверглись забытью или каким-либо другим искажениям.

– Хорошо, – удовлетворительно констатировала она и продолжила: – Теперь некоторые формальности, – Оленька указала на свободный стул возле стола у поста № 4.

Он сел. Она открыла ящик стола, достала оттуда лист бумаги и ручку. Все это положила перед ним и предложила:

– Внимательно ознакомьтесь и подпишите, если согласны, конечно.

– А если не согласен? – он посмотрел на Оленьку.

– Тогда мы направим вас в другое отделение – бюджетное, – спокойно и равнодушно объяснила врач.

Он взял в руки лист и начал читать.

ДОГОВОР №

Я, (далее следовал пробел, предлагающий читающему вписать свое имя и фамилию), целиком и полностью согласен с тем, что во время моего пребывания в 15-ом отделении областной психиатрической клиники с целью повышения эффективности лечебных мероприятий и контроля процесса выздоровления персонал в отношении моей личности может нарушать мои права человека посредством:

1) 

ведения видеонаблюдения во всех помещениях отделения и на прилегающей к нему территории;

2) 

изъятия мобильного телефона и других средств связи с внешним миром;

3)