Педагогика угнетенных

Такое взаимодействие никоим образом не умаляет дух борьбы, отвагу, способность к любви или решительность, которыми должны обладать революционные лидеры. Фидель Кастро и его товарищи (которых в свое время многие называли «безответственными авантюристами») – в высшей степени диалогическая группа лидеров – отождествляли себя с народом, испытавшим на себе жестокое насилие диктатуры Батисты. Это объединение далось им нелегко, оно потребовало от лидеров смелости достаточно любить народ, чтобы быть готовыми пожертвовать собой ради него. Это потребовало от лидеров мужества, необходимого, чтобы они продолжали идти вперед после каждой катастрофы, движимые неизбывной надеждой на будущую победу, которая, будучи достигнута вместе с людьми, принадлежала бы не одним только лидерам, но и лидерам и народу или же народу, и в том числе лидерам.

Фидель постепенно поляризовал объединенный кубинский народ, который благодаря своему историческому опыту уже начал ломать свою связь с угнетателем. Такое «отстранение» от угнетателя помогло людям его объективизировать и увидеть, что они находятся в конфликте с ним. И поэтому Фидель никогда не вступал в противоречие с народом. (Случавшихся время от времени диверсий или предательств, о которых Че Гевара рассказывает в книге «Эпизоды революционной войны» (Pasajes de la Guerra Revolucionaria), где он также упоминает многих из присоединившихся, следовало ожидать.)

Таким образом, в зависимости от определенных исторических условий движение революционных лидеров к народу либо происходит по горизонтали, так что лидеры и народ формируют единое целое, противостоящее угнетателям, либо представляет собой треугольник, в котором революционные лидеры занимают верхний угол и противопоставлены как угнетателям, так и угнетенным. Как мы уже убедились, лидеры могут невольно оказаться в такой ситуации, если народ еще не достиг критического восприятия реальности угнетения.

Однако члены группы революционных лидеров практически никогда не осознают, что противопоставлены народу. Это осознание в самом деле болезненно, а сопротивление может служить защитным механизмом. В конце концов, лидерам, которые появились в процессе объединения с угнетенными, нелегко признать, что они противопоставлены тем, к кому они изначально присоединились. Важно подмечать неохоту, с которой они это осознают, при анализе определенных форм поведения со стороны революционных лидеров, невольно оказавшихся противопоставленными народу (при этом они не являются антагонистами по отношению к нему).

Для того чтобы осуществить революцию, революционным лидерам, несомненно, требуется приверженность народа. Когда лидеры, противопоставленные народу, пытаются завоевать эту приверженность, а вместо нее находят отстраненность и недоверие, они часто расценивают такую реакцию как признак изъянов, присущих самим людям. Они трактуют определенный исторический момент народного осознания как доказательство присущей людям неполноценности. Поскольку лидеры нуждаются в приверженности народа, чтобы можно было достичь революции (но в то же время не доверяют народу, в свою очередь, полному недоверия), они склонны применять те же методы, что используются господствующей элитой в целях угнетения. Рационализируя недостаток доверия по отношению к людям, лидеры заявляют, что невозможно вести с ними диалог до захвата власти, то есть делают выбор в пользу антидиалогической теории деятельности. С этого момента они (точно так же, как господствующая элита) пытаются покорить людей, приобретают мессианские черты, используют манипулирование и осуществляют культурную интервенцию. Двигаясь по этому пути – пути угнетения, они не достигнут революции, а если и достигнут, то она не будет настоящей.

Роль революционных лидеров (в любых обстоятельствах, но особенно в тех, что были описаны выше) заключается в том, чтобы, даже действуя, серьезно анализировать причины любых проявлений недоверия со стороны народа и отыскивать настоящие способы объединения с ним, способы помогать людям и самим себе критически воспринимать реальность, которая их угнетает.

Покоренное сознание имеет двойственный, неоднозначный характер, оно наполнено страхом и недоверием[190]. В своем дневнике о борьбе в Боливии Че Гевара несколько раз упоминает недостаток участия со стороны крестьян: