Педагогика угнетенных

Ну и наконец, культурная революция вырабатывает практику постоянного ведения диалога между лидерами и народом и обеспечивает участие людей в управлении. Таким образом, если и лидеры, и люди продолжают свою критическую деятельность, участникам революции будет проще защищать ее от бюрократических тенденций (которые ведут к новым формам угнетения) и от «интервенции» (которая всегда одинакова). Оккупант – и в буржуазном и в революционном обществе – может быть агрономом или социологом, экономистом или санитаром, священником или пастором, педагогом или социальным работником – или революционером.

Кроме того, культурная интервенция свидетельствует о том, что в конечном счете решения в отношении действий оккупируемых принимаются не ими самими, а оккупантами. А когда власть принятия решений не принадлежит тому, кто должен решать, у него остается лишь иллюзия принятия решений. Именно поэтому в двойственном, «зеркальном», оккупированном обществе невозможно никакое социально-экономическое развитие. Для развития необходимо, чтобы: а) было движение, ориентированное на поиск и творчество, а власть принятия решений находилась в руках искателя; б) чтобы это движение существовало не только в пространстве, но и в экзистенциальном времени сознательного искателя.

Итак, в то время как любое развитие представляет собой трансформацию, не любая трансформация – это развитие. Трансформация, происходящая в семени, которое при благоприятных условиях дает росток, – это не развитие. Точно так же трансформация животного – это не развитие. Трансформация семян и животных продиктована особенностями вида, к которому они принадлежат, и протекает во времени, которое им не принадлежит, поскольку время принадлежит человечеству.

Из всех несовершенных существ лишь люди способны развиваться. Поскольку человек – это историческое, автобиографичное «существо для себя», его трансформация (развитие) протекает в его собственном экзистенциальном времени и никогда – вне его. Люди, подверженные конкретным условиям угнетения, в которых они становятся отчужденными «существами для другого», принадлежащими ложному «существу для себя», от которого они зависят, не способны по-настоящему развиваться. Лишенные воли принимать собственные решения, которая передана в руки угнетателя, они следуют указаниям последнего. Угнетенные начинают развиваться лишь тогда, когда, преодолев противоречие, в которое они угодили, они становятся «существами для себя».

Если посмотреть на общество как на живое существо, становится очевидно, что лишь общество, которое является «существом для себя», способно развиваться. Общества, которые двойственны, «зеркальны», оккупированы и зависимы от общества-метрополии, развиваться не могут, потому что они находятся в состоянии отчуждения; их политическая, экономическая и культурная власть, необходимая для принятия решений, находится вне их самих, внутри общества-оккупанта. В конечном счете последнее определяет судьбу первого: простая трансформация, ведь именно их трансформация – а не развитие – служит интересам общества-метрополии.

Крайне важно видеть разницу между модернизацией и развитием. Первая, хоть и может отражаться на жизни отдельных групп, входящих в «общество-спутник», почти всегда генерируется искусственно, и пользу из нее извлекает в первую очередь общество-метрополия. Общество, которое лишь модернизируется, но не развивается, и дальше будет пребывать в зависимости от другого государства, даже если ему будут делегированы минимальные управленческие полномочия. Таков удел любого зависимого общества до тех пор, пока оно остается зависимым.

Для того чтобы определить, развивается ли то или иное общество, необходимо выйти за рамки критериев, основанных на показателях дохода «на душу населения» (которые представляются в форме статистики и вводят в заблуждение) и на изучении валового дохода. Базовый, элементарный критерий – это вопрос о том, является ли общество «существом для себя». Если нет, все остальные критерии указывают на модернизацию, а не на развитие.

Принципиальное противоречие, которым характеризуется двойственное общество, – это отношения зависимости между ним и обществом-метрополией. Как только это противоречие преодолевается, трансформация, до тех пор осуществлявшаяся через оказание «помощи», выгодной прежде всего обществу-метрополии, становится истинным развитием, выгодным для общества, «существующего для себя».