Печать судьбы

Мы продолжали свой быстрый марш ко дворцу, пока не достигли деревьев, а затем, по немому согласию, обе перешли на бег. Мы остановились только через сотню ярдов, да и то только потому, что Би схватила меня за руку и сильно дернула.

Она судорожно дышала, уставившись на меня и разинув рот; ее щеки побледнели.

– Серьезно, Сиенна. Что там произошло?

Я пыталась унять бешено колотящееся сердце, беспомощно глядя на нее в ответ.

– Почему мы все еще живы?

– Я не знаю, – пробормотала я, облизнув пересохшие губы. – Может, он не был голоден?

В конце концов, они только поужинали…

– Нужно выбираться из этого места, Би, – настаивала я, все еще дрожа. – Не думаю, что нам стоит возвращаться. Мы можем рискнуть и попытаться убежать, попытаться добраться до следующей территории. Там есть корабль…

– Нет! – она яростно замотала головой, ее лицо было перепачкано грязью и залито слезами. – Только что произошло наше первое и последнее в жизни чудо. Другого не будет, Сиенна. Ты должна сделать это правильно. Тебе нужно время, чтобы придумать реальный план, у которого есть шансы на успех, иначе можешь просто вернуться и позволить монстру разорвать тебя на куски. Выиграй себе время, – ее лицо было серьезным, а тон – умоляющим.

В глубине души я знала, что она права. Но как я могу продолжать притворяться, что все в порядке? Флиртовать, танцевать, смеяться? Настолько ли я хорошая актриса?

Я нужна Джордану.

От мысли о том, что мне придется встретиться лицом к лицу с Энтони или Наследным Принцем, желудок скрутило от отвращения.

А необходимость смотреть Доминику в лицо после того, как подглядела за ним? Желание, несмотря на все это?

Би схватила меня за плечи и словно вытряхнула из мучительных мыслей.

– Пообещай, что приложишь больше усилий в этом конкурсе. Пообещай мне, или я больше ни в чем тебе не помогу!

– Я постараюсь! – огрызнулась я в ответ, мои мысли путались. – Постараюсь, Би.

Доминик, очевидно, все еще питает ко мне интерес. Возможно, к интересу примешивалась и здоровая доза раздражения, но нельзя отрицать, что мы хотели большего, когда были вместе.

Может, сны о нем были не потому, что он станет моей погибелью, а потому, что каким-то образом поможет мне выбраться отсюда?

Если я хочу прожить достаточно долго, чтобы сбежать из этого кошмара и найти Джордана, мне нужна защита.

А кто может обеспечить ее лучше Генерала армии Наследного Принца? – мрачно напомнила я себе.

Я мрачно посмотрела на Би, меня вновь охватило чувство решимости.

Пути назад нет, как бы сильно я ни желала отступить.

Теперь, когда игры приняли еще более мрачный оборот, я понимала, что, если возможно, я должна пересмотреть свои планы. Нравится мне это или нет.

19 Доминик

Я сжал переносицу – в голове пульсировала боль. Это была долгая бессонная ночь. Между эротическими мыслями о танцующей ведьме, что на вкус была как нектар богов, и стрессом от размышлений о том, что злой брат сделает дальше, я не смыкал глаз. Нашему виду требовалось не много, но, если не считать той ночи, когда я впал в пьяное беспамятство, с тех пор, как начались Игрища, мне удалось поспать не больше тридцати минут.

– Нельзя позволять ему бесконтрольно руководить этим, – продолжила Герцогиня. – Боги, брат… его действия становятся варварскими, нельзя позволить капризному ребенку-переростку сделать что-то еще более ужасное.

Ее слова эхом разнеслись по кабинету Короля и повисли долгим безмолвием.

Должен признать, она произвела на меня впечатление. Когда Герцогиня назначила эту встречу, я задавался вопросом, как много она ему расскажет. Эдмунд был деликатной темой для обсуждения с Королем.

Очевидно, неспровоцированное нападение на Уилла, а также его действия и исключение одной из девушек из Игрищ стали последней каплей для Герцогини. Дипломатия исчезла, не оставив ничего, кроме ярости.

Имелась причина, по которой все мужчины боялись ее.

– Игрища – это традиция, Эванджелина, – проскрежетал Король Стирлинг, неловко ерзая на своем месте и стараясь не смотреть сестре в глаза.

При взгляде на него я не испытывал ничего, кроме жалости. С тех пор как я видел его в последний раз, всего месяц назад, он постарел на десять лет. Ему тысяча лет, если не больше, он старейший из нашего рода, старше любого на целые века, и один из оставшихся первородных, но он по-прежнему сохранял лицо пятидесятилетнего мужчины. Только теперь вид Короля был довольно болезненным. Его упадок начался, когда Завеса пала пятнадцать лет назад, и до сих пор никто не смог определить, что именно произошло и как это остановить. Казалось, древняя магия, что замедляла процесс старения нашего рода, начала разрушаться. Я не сомневался, что Король проживет еще долгие годы, но ухудшение состояния было очень быстрым по нашим меркам и заставляло меня задуматься, не настигнет ли оно всех нас, если мы не вернем Завесу на место.