Печать мастера

— Мы вынуждены защищаться, — повторил тот, кого назвали «восьмым». — Кланы десять зим назад и кланы на совете сейчас — это две разные вещи. Они подмяли бы нас, и с удовольствием разделили бы земли… Знаешь, сколько с нашего потока осталось? Знаешь? Четверо! Ты, я, шестой и двенадцатый! Троих положили за последнюю зиму. Из младших — не осталось никого из второго, а из последнего, — «восьмой» отчетливо скрипнул зубами. — Мальчишки, совсем мальчишки, они даже не успели ничего — нашли всех… каждого… Тебе сказать, что кланы делают с исходниками?

— Ты думаешь я не знаю?

— Не знаешь, иначе не говорил бы так… Я учил каждого из них, — шепот больше напоминал крик. — Каждого! Сидел рядом, когда они метались в бреду после испытаний, вкладывал в их головы все, что мог, все, что знал… но этого мало! Этого всегда мало! Как ты орал, когда узнал про своего птенца? Будь у тебя сила, да ты вызвал бы «шестого» несмотря на запрет Магистра…

— Нет…

— Вызвал бы… а у меня птенцов двадцать… я растил их почти десять зим… ставил на крыло, учил летать, прятаться… и никого… никого нет, ты слышишь, Хо?!

— Я думал, я отслужил свое, отдал все что мог, — тень от пустого рукава взметнулась вверх. — Думал, вернусь и буду учить… учеников… и что теперь? Как теперь… если всё, во что я верил оказалось прахом?

— Не все, — возразил «восьмой». — Но если на кону жизнь моих учеников, любые жертвы оправданы, твои руки тоже в крови.

— В крови? Да я весь в крови, с ног до головы, — рявкнул мастер Хо так, что Коста вздрогнул. — Места нет, чтобы отмыться, я буду гореть за Гранью за содеянное, но я верил, что это ради Света! Во имя лучшей жизни для всех!

— Ничего не изменилось, поверь мне, меняются методы, но не цели — цели прежние…

— Оставь меня…

— Четвертый…

— Оставь меня, восьмой, я устал… иди убеждай тех, кто ещё способен верить…

Коста считал шаги по дорожке — ровно двадцать четыре шага до поворота, камешки перестали шуршали после тридцатого. И он подождал ещё пару мгновений, прежде чем позволил себе выдохнуть и едва заметно пошевелиться.

— Спускайся!

Коста вздрогнул, услышав тихий голос Мастера. Медленно подполз к краю крыши — кусочки черепицы посыпались вниз, перелез на дерево и спустился вниз.

— Если уж ты решил подслушивать, в следующий раз учитывай положения источников света, — палец Наставника указывал на длинную тень — ночное светило было как раз за спиной Косты, когда он был сверху. — Ты всегда забываешь о мелочах.

— Я не подслушивал, — он упрямо боднул головой.

— Нет?

— Я ждал. И запоминал ночь, чтобы перенести на пергамент.

— Иди в дом.

Гостевой дом, ночь

Косте не спалось, потому что опять не спал мастер. Которую ночь он просыпался, как от толчка, и видел черную фигуру мастера на фоне неба.

И сегодня — Наставник опять стоял у окна.

— Спрашивай…

Коста вздрогнул — он ведь даже не шевелился.

— Когда человеку так долго смотрят в спину, это почувствует любой… стоит отводить взгляд или смотреть вскользь. Спрашивай, малец. Если мысли не дают спать, их нужно выпустить на волю.

— Нас не будут преследовать? — Подумав, тихо спросил Коста.

— Здесь — нет. Никто не может пройти купол и пересечь границу без допуска, — ответил мастер. — С севера никто не сунется так далеко, слишком глупо…

— А работорговцы?

— На побережье их нет. Это территория клана Арров, здесь охотникам на людей делать нечего.

— А… можно получить защиту клана Арров? — облизнув губы, спросил Коста.

— К чему ты клонишь, малец?

— Значит, мы в безопасности, если находимся на территории клана Аров, наставник? Не обязательно быть на островах?

— Да, мы в безопасности, малец. Вчера пришел Вестник… Они нашли Риса… то, что от него осталось. Больше нет необходимости преследовать нас. Клан Блау надел траур по первому наследнику — мальчик официально погиб в шахтах, — горько усмехнулся мастер.

Коста хотел задать ещё пару вопросов — про Риса, Блау и наследника, но это — подождет. Пока мастер готов отвечать — а это случалось нечасто, стоит спрашивать на самом деле важные вещи.

— Зачем… зачем вы ездите на остров «памяти», наставник?

— Слить воспоминания. Десять зим — долгий срок.

— А… что будет, когда сольете? — Коста не спросил с «нами», потому что это было понятно и так — куда мастер, туда и он.

— Раньше… — начал наставник после долгого молчания, — я бы ответил — все будет хорошо. Сейчас… я уже ни в чем не уверен, — закончил он тихо. — Что ещё, малец?

— Шрамы на спине… старые… это от кнута, после, — Коста помолчал, подбирая слова, — Аукциона?

Наставник кивнул.

— Я был упрям… и отказывался подчиняться… Магистр… Учитель спас мне жизнь. Что ещё тебя интересует? Спрашивай. Сегодня у тебя есть возможность задать вопросы.

Коста открыл рот и закрыл.

Вопрос, который мучал его всю дорогу после Керна. Вопрос, о котором он вспоминал даже в трюме, и даже на Аукционе. Вопрос, который он мучительно прокручивал в голове раз за разом, не в силах подобрать верные формулировки.

Это вы убили мою мать, Наставник?