Печать мастера

— Идем, щенок, — гневно бросил ему Мастер Хо, на ходу подхватывая за шкирку, и протащил на глазах у всех шагов пять, до самого выхода с тренировочного плаца. Косту почувствовал, как щеки опалило жаром от стыда — на них тогда посмотрел весь двор, включая Главу клана Хэсау, который вышел на крыльцо в подбитом волчьим мехом плаще — высокий, кряжистый, и сильный, как горный медведь. — Ноги моей больше не будет в этом Клане! Ты обошелся мне очень дорого, щенок, очень дорого!».

Теплый ветер с запахом цветов игриво шевелил занавеси, то приподнимая, то опуская кисточки. Коста задержал дыхание, чтобы не чихнуть — привлекать к себе лишнее внимание сидящих за столом Наставников не хотелось.

— Ну и… что будет решать? — прогнусавил Алхимик, высморкавшись в платок. — Кто возьмет это… сокровище себе… с почти нулевым потенциалом… и кто будет отвечать, когда он провалит первые же экзамены?

Молчали все. Даже старик в очках с тростью, который не раз и не два тихо подсказывал Косте на тестах — молчал даже он, потирая набалдашник и опустив глаза вниз — сколько он не пытался поймать его взгляд, Косте этого не удалось.

— Никто! — бодро заржал Шрам, и лицо сморщилось, превратившись в неглаженную тряпку.

Был у него потенциал роста или нет — Коста не знал. Но он точно не совсем прогнил внутри, и явно может вынести все, что на него свалится — не зря же Великий не забрал его за Грань, когда он тонул, когда висел, прикованный на Аукционе, хранил на побережье после смерти Мастера.

Он никому не нужен в этом мире. Вообще никому. В Империи нет ни одного человека, которому на самом деле был бы не безразличен он — Коста. Но… раз Великий не забрал его, хотя мог, раз оставил жить, значит, у Бога есть план на его счет.

Эта мысль нравилась Косте больше, чем та, что и Великому он просто совершенно безразличен.

Коста поднял руку вверх, привлекая внимание Старика и, повинуясь хлопку Сейши — Наставники за столом замолчали, обернувшись на него.

— Тихо. Ты что-то хотел, Шестнадцатый?

— Да, Наставник, — Коста встал, выпрямившись, и выполнил короткий уважительный поклон — Учителям — всем сразу. — Я б-б-б-ы хотел с-с-сказ-з-з-зать слово в свою защиту…

***

Октагон, остров знаний

Семь дней испытаний

Его тестировали каждый день — почти всю декаду.

Только сейчас Коста понял, почему ему были так рады и отчасти благодарны ученики — все Наставники были заняты только им — общая комиссия, и всем остальным ученикам доставалось меньше. «Священная благословенная декада отдыха» — кажется так сказал толстяк во дворе, тогда Коста решил, что речь идет о нем — это ему повезло.

Но он ошибся — повезло всем, кроме него.

***

Когда двое Учителей вывели его из амфитеатра, где проводилось собрание с менталистами, Коста — молчал, потому действие эликсира продолжалось, и потому что виски давило от боли.

Наставники просто кинули монету, разыгрывая, кому первому выпадет «участь тестировать нового несчастного недоноска, которого притащил Восьмой», как выразился Шрам. Так Наставника, с лицом, походившим на кусок грубого мятого и сморщенного пергамента, называли другие Учителя.

«Немой?» — спросил у него Шрам первым делом. «Чего не кричал, пока память потрошили? У мозгоедов все орут, как кипятком ошпаренные…»

Коста помотал головой в ответ — «нет», и потом коснулся горла и быстро сложил пару жестов — «болезнь», «лечить».

— Знает «жестовый», — скомандовал Шрам старичку, — потом отметь в свитках. Значит, над ним поработал Целитель, и это его надо благодарить…

Старичок тихо деликатно рассмеялся, поправив очки.

— Что я смешного сказал? — рыкнул Шрам.

— Ничего, — старик мягко улыбнулся, глядя на Косту. — Просто признай раз и навсегда, что стратегии — это не твое. То единственное, что могло вывести из себя неуравновешенного и высокомерного щенка Кайра, который наслаждается чужой болью — это молчание «номера»… и… что это значит? … Ну же?

Шрам пожевал губами, разглядывая Косту с новым интересом.