Печать мастера. Том 2

— Хорошо, — Глава улыбнулся. — Будем считать, что… дети часто перерастают ранние увлечения. Занятия музыкой остались в прошлом, и теперь на их место пришла живопись. Интересоваться искусствами — допустимо. Но имя — нужно сменить. Переговоры — это поиск компромиссов, когда выигрывают обе стороны. Я иду на уступки — и со своей стороны ты.

— Нет, — Коста смотрел прямо, сквозь челку. — Мое имя — останется.

Глава тяжело вздохнул, ещё раз попытался улыбнуться, но возразить не успел, его опередила леди Эло:

— Коста не южное имя, но… дед по моей материнской линии — носил имя Костоакис, это — западный вариант, можно поставить его третьим и использовать в качестве домашнего. Все равно никто и никогда не получит доступа к семейному реестру. Не родовое имя Фу, но — допустимо, если хочется почтить память предков.

— Мама!

— Эль, значит — благословенный, — начала монотонно и ровно говорить госпожа, обращаясь прямо к нему. — Благословенный и долгожданный второй сын рода Фу. Син, потому что Синни, оазис недалеко от Бэль. Ивиар был уверен, что сына мы привезли оттуда, чтобы помнить. Прайм — потому что первый. Син — не родовое имя Фу.

— Мама… — осторожно позвал Нейер. — Сколько успокоительных ты выпила? Весь фиал?

Госпожа Эло отмахнулась.

— Назвать сына в честь оазиса чужого клана, — менталист проговорил это тихо, но Коста услышал. И добавил громче, — Когда называют в честь предков, используют родовые имена первой линии…

— «Брата Нейера Фу, сына Ивиара, сына Аслиана, сына Ториа, сына Госли…» — нараспев произнесла госпожа Эло. — Я использовала кровь Асли, когда лечила… Эль Син Прайм Костоакис Асли Фу… Что-то твое, что-то чужое, что-то, указывающее на принадлежность роду. Это устроит всех, — обвела она взглядом присутствующих — ей не возразили. — Ученик?

Имя Косте не нравилось. Не нравилось носить имя мертвого сверстника, он же не слепой, чтобы не видеть, как вздрагивает госпожа каждый раз, когда слышит «Син». И Глава не прав — наставница выпила не фиал успокоительного, а почти два с половиной.

И то, что рассказал ему Глава раньше — ему тоже не нравилось. И то, что они похожи — с этим мертвым «Сином» — у брата господина тоже был второй круг — необратимые мутации внутреннего источника. И то, что тот тоже учился на Октагоне — его отправили туда в шесть зим, дома бывал редко, и последние четыре зимы не был вообще… потому что ушел за Грань, но об этом не знает никто, кроме тех, кто сейчас в этом кабинете.

Что слугам достаточно знать, что юный господин наконец вернулся с учебы спустя столько зим, долго болел, и забыл многие вещи. И что мозгоед позаботится об этом.

Но он не хотел быть Сином! Ему не нравилось это имя, он не суеверен, но «быть-тем-кто-умер» он не хотел!

Ему не нравилось занимать чье-то место. Не нравилось прятаться. Не нравилась необходимость перестать быть собой… на одной чаше весов, на другой — безопасность, защита, право остаться там, где он решил и — будущее.

В этом господин был прав.

Будущее, которого не было у писаря Косты из северного предела, но было у… Сина Костоакиса Фу из Южного.

— Ученик?

Коста медленно кивнул.

— Решено, — Госпожа Эло устало хлопнула в ладоши. — Я исправлю инициалы на одежде и вещах. Эль Син Прайм Костоакис Асли Фу. А сейчас я прошу прощения, господа, мало спала ночью…

— Мама…

Но дверь за наставницей уже закрылась.

Коста видел, как Глава одним движением ресниц отправил менталиста следом за госпожой — тот кивнул и быстро вышел.