Печать мастера. Том 2

Называть злобную леди «Наставница» он пока не мог даже в мыслях.

— Мама?…и тебе ясного утра… тебя я не вызывал…

Леди Эло щелчком пальцев развернула плетениями одно кресло, и села на краешек, с идеально прямой спиной, расправив юбки.

— Мы не займем много времени, Нейер. Мой ученик хочет тебе кое-что сказать.

— Ученик? — менталист поперхнулся воздухом.

— Мама? — Глава перевел вопросительный взгляд с госпожи на Косту.

— Ученик, — скомандовала леди Эло — Коста не двигался. Госпожа развернулась, внимательно посмотрела на него и снова скомандовала. — Просто повторяй за мной. Условия клятв обычно стандартные и схожие модификации применяются в каждом из кланов с небольшими различиями.

Леди Эло обошла стол, встала напротив удивленного сына, который отложил бумаги, и — плавно, одним слитным движением опустилась на колени.

Принесла клятву, сила вспыхнула белым облаком, и приложила руку Главы ко лбу.

Встала, расправила юбки и отступила, освобождая место.

* * *

Коста не двигался мгновение.

В нем течет кровь Фу, мама тоже из Фу.

Теперь у него есть Наставница — та, что будет учить и кого должен защищать он. Госпожа входит в клан Фу — значит, клан Фу тоже подлежит защите. И… это его место.

Мастер Хо считал, что клановая клятва ничем не лучше рабской метки. Коста так не считал — просто не было опыта, это первый клан в его жизни. Чем это отличается от клятвы «наставник и ученик»? Защищать, хранить, учить, быть верным. Давать и брать — баланс.

Он не сомневался ни на миг, что Фу могут многое дать ему. Он сомневался, потому что совсем не был до конца уверен, что сам что-то сможет дать Фу.

Господин-в-кресле смотрел на него темными глазами с бесконечным терпением. Косте казалось, решайся он до вечера — господин так и просидит спокойно, без движения, пока пустыню не укроют сумерки.

Он ведь так и не сказал Главе, что передумал, и…

— Ученик, — его новая Наставница не обладала даже десятой долей терпения сына.

Коста сделал несколько шагов, встал перед креслом и склонил голову. А потом медленно опустился на одно колено, и в этот момент их двоих укутал купол тишины, отрезая звуки остальной части кабинета — госпожа беззвучно и возмущенно открывала и закрывала рот.

Глава опустил руку, закончив плетения, и потом мгновение изучал его, стоящим перед ним на одном колене.

Коста давно не чувствовал себя так по-дурацки.

— Мама заставила тебя? — мягко спросил господин Нейер. — Скажи мне, не бойся, сейчас она не увидит. Чем-то надавила? Угрожала? Шантажировала? Применяла силу?

Коста изумленно выдохнул, убеждаясь, что сделал верный выбор — госпожа именно тот Мастер, который ему нужен на этом Юге — и отрицательно качнул головой.

— Мое решение. Принял сам.

Глава пристально изучал его ещё мгновение:

— Ты знаешь слова клятвы?

— Да, сир.

Купол тишины упал мгновенно, одновременно с возмущенным возгласом:

— Нейер!!!

Но Глава просто взмахнул рукой и кивнул Косте.

Он выговорил не с первого раза — заикался. И начинал сначала.

Прошу защиты клана Фу. Обязуюсь защищать Фу. Клянусь быть верным.

Сила вспыхнула стремительно, гораздо сильнее, чем когда эти же слова говорила недавно госпожа. Белое облако сверкнуло, заключая его и Главу Фу в круг, а потом стихло.

Терпко пахнуло эликсирами — леди Эло подошла, встала рядом и положила руки на плечи — сыну и новому ученику, и сила полыхнула ещё раз — прощально, заключая вкруг всех троих.

Правильность.

Именно такое чувство Коста ощутил внутри. Он принял верное решение. Правильное. Единственно верное и единственно возможное.

— Фух-х-х… — менталист выдохнул облегченно и разбил звенящую тишину. — Наконец-то эти две длинные-длинные декады закончились, и можно начать проверку слуг для возврата в поместье.

— Добро пожаловать в клан, — Нейер протянул руку Косте и потянул вверх, поднимая с колен. — А теперь, если на этом твои утренние сюрпризы закончились… Я бы хотел поговорить с новым членом клана, мама, наедине, если позволишь…

* * *

— Какой ученик? Чему ты собралась его учить?

— Всему, что знаю, — довольно отозвалась Эло и с наслаждением устроилась в кресле перед закрытой дверью в кабинет сына — ночь и утро были бесконечно длинными, она — устала. — Ты сказал — я все испортила, вот, — она щелкнула пальцами, — я все поправила…