– Да вот же он! – крикнул кто-то в начале очереди. – Вот же он! Значит мне полагаются фениксы!!!
Коста сделал пару шагов назад и припустил со всех сил, нырнул в ближайший проулок к храму и помчался.
В боку кололо. Тубус он не потерял по дороге только милостью Великого. Нога болела ещё сильнее.
Коста посмотрел на руки – рисовать он сможет только через несколько дней, но этого никто не знает.
Коста прикинул расстояние до вторых ворот из города и, стараясь держаться в тени деревьев и выбирая проулки, похромал в сторону лавки Скорняков – самое ближайшее место из тех, где ещё два дня назад им улыбались, кланялись и обещали большой заказ на несколько декад.
Мастерская по выделке кож была такой же, какой он запомнил её в последний раз – переднее чистое подворье для гостей несколько строений, большой задний двор с невысокой оградой, где сновали ученики, и огромные чаны, под которыми лениво тлел огонь. И запах. Невыносимый запах краски и едких испарений.
Коста притаился в тени соседнего дома, спртятавшись за полуобвалившимся крыльцом, натянул на голову халат и принялся ждать.
Ждать пришлось недолго – мастер-скорняк пару раз выходил покрикивать на учеников и проверять чаны, а потом…
…маг в сером или наемник, Коста не смог определить ничего – на одежде никаких опознавательных знаков, ничего кроме того, что лавочники, купцы и простые горожане не двигаются так текуче и рабы со слугами никогда не держат плечи так уверенно.
“Серый” переговорил со главным скорняком недолго и вышел.
Коста сжал жетон под нижней грязной рубахой.
В таверне на границе с ремесленным кварталом, о которой говорили на рынке, ему не повезло. Все выгорело до основания – остался лишь остов, балки второго яруса и часть крыши, которая не рухнула вниз. И кругом сновали люди – слуги, вассалы, рабочие, кто-то покрикивал сверху – к пожарищу не подойти никак.
Коста прикусил губу и похромал в другую часть города, где ночью видел вздымающееся до небес пламя. Идти далеко, но этот вариант был запасным.
То, что ещё вчера было приютом, он нашел сразу – по запаху гари, которым несло сразу через несколько улиц.
Здесь ему повезло больше. Сгоревшее двухярусное здание на окраине – крыша рухнула. И из под завалов доставали тела, складывая на заднем дворе вдоль сгоревшей ограды.
– Ещё один…
– Всего семнадцать…
– Сколько щенков было в той комнате, угловой, кто помнит?
– Десять…
– Значит ищите дальше – двоих не хватает…и ещё семь где-то внизу…
Здесь рабочих было мало – одна ленивая парочка, переругиваясь, не слишком тщательно разбирала завалы, то и дело прерываясь на отдых.
– Вот ведь полыхало то как… я вниз не полезу пока… оттуда все ещё жаром пышет…
– Магический огонь, чего ты хотел… пока потушили, плетений дождь не гасит…
– Будь прокляты эти маги, – сплюнул на землю первый. – Когда придут за телами?
– Должны уже…
– Нам же не до ночи сидеть их ждать? Сказано было до заката, – рабочий ткнул пальцем в небо, – считай уже..
– Нет ещё…
– Уже, – настаивал второй… Хочешь – сиди здесь и жди… Я домой… Хоть раз за день поесть нормально…
– Эй, подожди!
– Да куда они денутся? Подумай сам! Никому не нужны были при жизни, а теперь тем более…
Коста дождался, когда начало темнеть – рабочие ушли, и он вылез из укрытия, стянул жетон с шеи, и тщательно выпачкал в саже.
Труп подходящего роста он искал недолго – шел вдоль тел, прикрывая нос тряпкой от отвратительного запаха гари, жженого мяса и дыма.
Откинул покрывало, такое же наполовину сгоревшее, как и всё остальное, задержал дыхание – то, что лежало перед ним больше не было… живым. И было… мальчиком, если судить по остаткам верхнего халата.
Жетон на шею мертвому он надел с трудом, закрыв глаза, и потом долго, стиснув зубы, заправлял цепочку, черную от сажи внутрь.