Пчелы

Если бы она умерла в стеклянной клетке, то не помогла бы подтвердить болезнь Королевы и та осталась бы жива. Но в этом случае болезнь поразила бы всех сестер. Боль в животе Флоры усилилась, но даже когда она опустилась на колени и заплакала, в дальнем уголке ее мозга пульсировало воспоминание о Королевской Библиотеке, где осталась еще одна непрочитанная панель.

Глава 36

Следующим утром многие пчелы не смели подняться с мест, а некоторые вообще лишились разума и бегали кругами, жужжа, что-то бормоча или стуча о сотовый пол антеннами, пока они не ломались. Всех их уводила полиция фертильности. Остальные, почти девять тысяч дочерей, лишившихся матери, бесцельно бродили по улью, не в состоянии взяться за какое-либо дело, ведь без Любви Королевы ничто не имело смысла.

Тесто из пыльцы сохло на столах, кубки нектара стояли без внимания, и никто не обмахивал их крыльями, Сестры в Восковой Часовне не могли молиться, а в Питомнике няни не могли успокоить непрестанно плачущих младенцев, оставшихся в живых после чистки дурного помета.

Но страшнее всего было видеть полевок. Снова и снова они выходили на взлетную доску, но, несмотря на хорошую погоду, ни одна не могла запустить мотор – для этого им не хватало радости и смелости.

– Завтра, – говорили они друг другу. – Завтра, с легким сердцем.

Летать в печали значило бы совершать ошибки и навлекать на себя опасность, возможно смертельную, а улей больше не мог позволить себе потерь.

К полудню столовые закрыли, и перед каждой стояла Премудрая жрица с полицейскими.

– Двухдневный пост, – говорили святые сестры пчелам, – ради очищения перед приходом принцессы.

Они улыбались и распространяли сильный запах своей породы: Смиряться, Подчиняться и Служить.

– Смиряться, Подчиняться и Служить, – отвечали пчелы, вдыхая новый аромат, помогающий избавиться от боли.

Запах Премудрых успокаивал и притуплял страх пчел, и они, удаляясь от столовых, говорили друг другу, что пост – это хорошо, он очистит их. Но недоедание ослабляло их, поэтому, чтобы сохранить силы для полета, большинство полевок искали утешения во сне.

Флора лежала на своей койке в дальней части секции уборщиц, когда услышала смутное бормотание и почуяла запах сестер Ворсянок. Приподнявшись, она увидела группу пчел этой породы – они о чем-то совещались, укрывшись за сильным запахом уборщиц. Флора снова легла. Ее не заботило, чем они там занимались, и она не имела ни малейшего намерения сообщать о них Премудрой Сестре, как когда-то обещала, если увидит их тайное совещание. Все, о чем она могла думать, – это о Королевской Библиотеке и о том, что следовало после «Золотистого Листа».

Там была шестая история… она подошла прямо к ней, и тогда… Но чем больше Флора пыталась сосредоточиться, тем сильнее уставала, и она опять слышала перешептывавшихся сестер Ворсянок, точно ветер, шелестевший листвой.

* * *

Утром подул морозный ветер, и взлетная доска покрылась инеем. Голодные домашние пчелы поспешили в прихожие, чтобы обогреть улей движением своих крыльев, но они были ослаблены постом, и теплее не становилось. Полевки выбежали на взлетную доску и задрожали от холода, глядя на низкое белое небо. Еще вчера небо было голубым, воздух теплым, а они пропустили такой день.

– Ведь мы уже прошли Клуб! – выкрикнул кто-то. – Зима кончилась!

– Скажи это небу, – ответили ей. – И новым почкам, которые наверняка умрут.

Едва Флора выглянула, как сразу вспомнила слова: Зима приходит дважды. Ее руки ощупали живот и ощутили сильную пульсацию жизни. У нее перехватило дыхание от радости. Еще. Одно. Яйцо.

– Извини, сестра, – сказала полевка Маргаритка, обходя Флору, и расправила крылья, готовясь к полету. – Хватит говорить о смерти! – Она натужно улыбнулась. – Завтра придет новая королева, так что сегодня я добуду для нее нектар.

– И я, – выкрикнули множество полевок.

Они запустили моторы и поднялись над яблонями, но уже через несколько секунд холод сковал их, и они потеряли полярный угол. Пчелы на взлетной доске смотрели, как их крохотные темные фигурки беспомощно кружат на ледяном ветру. Несколько снежинок занесло в улей, и гвардия Чертополоха закрыла взлетную доску.

* * *

Флора, переполняемая восторгом и страхом, вбежала внутрь. Скорбь и апатия пропали, ей все время хотелось двигаться. Если летать нельзя, то она будет работать с другими флорами, оберегаемая их теплом и добротой, а также их сильным запахом.

– Это ненадолго, – сказали Премудрые жрицы радостными голосами, проходя по улью и обмахивая все кадильницами с необычным ароматом. – К тому времени как прибудет новая королева, само солнце покажется, чтобы поприветствовать ее.

– Завтра, – несмело шептали пчелы друг другу, вдыхая новый аромат.