Пчелы

Полевки, собиравшиеся улетать, принялись возмущаться, но появились новые гвардейцы и затолкали всех пчел обратно в улей. Другие тем временем ставили по краю доски возвратные метки, и одна из пчел-гвардейцев выхватила тело Сестры Первоцвет у Флоры и сбросила с края доски.

– Мы не должны так делать! – воскликнула Флора.

Ее мотор гудел в нетерпении, кровеносные сосуды в крыльях распирало от сдерживаемой силы, а ноги готовы были воспарить над доской. Так долго пробыть в темноте и в служении, а затем оказаться лишенной свободы, когда она была так близка!

– Они приближаются – разойтись!

Вдалеке показались полевки, направлявшиеся к улью. Некоторые из них явно летели из последних сил, и Флора подняла антенны повыше, но не почувствовала ничего похожего на осиную угрозу, только почву, растения и запах приближавшихся сестер.

Первая пчела шлепнулась на доску прямо перед ней. Это была полевка породы Мака, но в ее запахе преобладало нечто чужеродное и дурное, а все ее тело покрывала серая пленка. Полевка поползла к Флоре:

– Помоги мне, сестра. Умоляю тебя.

Какой-то инстинкт заставил Флору отпрыгнуть от изнемогающей полевки, и все пчелы в ужасе уставились на несчастную, очевидно сраженную неизвестной болезнью. Вскоре и другие сестры, вернувшиеся из полета, стали валиться на доску, в их глазах светилось безумие, а тела покрывали пятна, свидетельствующие о недуге.

Глава 13

Флора, чье тело гудело от напряжения после тщетного ожидания полета, вернулась в улей. Остановившись в коридоре, чтобы сложить крылья, она услышала слабые голоса полевки Мак и других сестер, доносившиеся из тамбура перед моргом. Прежде чем она разобрала их слова, гвардейцы Чертополохи оттеснили всех в сторону зала Танцев.

Тревожное жужжание множества собравшихся пчел разносилось в воздухе. Их созвала сюда пульсация в сотах, хотя сейчас было не время для Служения, и, несмотря на немногочисленные метки тревоги, тянувшиеся от взлетной доски, не пахло осами. Однако где-то поблизости ощущался неприятный запах, и Флора инстинктивно посторонилась. Вся толпа колыхалась и изгибалась как единое целое, затем движение прекратилось, и некоторые пчелы оказались в пространствах пустоты. Это были полевки, они стояли, опустив головы, с трудом дыша, а тело каждой было покрыто серой пленкой, как у той полевки из Маков, что первой упала без сил на взлетную доску.

Премудрая Сестра прошелестела своими длинными элегантными крыльями, требуя внимания. Ее антенны сканировали большой зал.

– Сестры от Единой Матери, мы выражаем благодарность за самопожертвование и доблесть наших благородных полевок, Аминь.

– Аминь, – пробормотали пчелы, посылая друг другу волны тревоги.

– Славьте наших сестер полевок, чья работа достойна восхищения и чьи внимательность, усердие и стойкость дают жизнь, здоровье и приносят достаток нашему улью. Но есть и такие, чьи ошибки и высокомерие приносят нам страдания, бесчестье и смерть. Многие сестры слегли с болезнью и умерли сегодня, и теперь мы знаем тому причину. – Премудрая Сестра подала знак, и пара гвардейцев Чертополохов ввела старую полевку. Пчелы, стоявшие рядом, одновременно вздохнули – они были потрясены.

– Мадам Лилия-500, – объявила Премудрая Сестра, – что вы желаете сказать своим сестрам и Пресвятой Матери, жизнь которой подверглась опасности из-за вашей ошибки?

Лилия-500 подняла голову. Ее голос был резким, но спокойным:

– Я не ошиблась. Поле было чистым, когда я была там.

– Нет. Оно было отравлено. И упорствуя в своем заблуждении, вы послали бессчетных сестер на смерть. Вы видите теперь израненных полевок, тела которых разъедает ядовитая дымка? И еще мы обнаружили зараженную пыльцу в хранилищах, без сомнения также собранную по вашим ошибочным указаниям. Ваш авторитет стал причиной вашего безрассудства…

– Мой танец был правдив! – сказала Лилия-500 громко. – Если бы пыльца была загрязнена, я не стала бы собирать ее. Если бы поле было отравлено, я бы скорее умерла, чем вернулась – клянусь каждым королевским яйцом…

– А теперь еще и Святотатство! – воскликнула Премудрая Сестра. – Святотатство, гордыня и заблуждение.

– …и я клянусь своей любовью к Королеве, что, когда отправилась к цветам, тумана там не было, и я никогда не собирала нечистой пыльцы!

Премудрая Сестра проговорила тихо:

– Храбрые сестры, испытывающие страдание, выйдите вперед.

Отдельно стоявшие пчелы, тела которых покрывали тонкие серые пятна, источавшие странный запах, вышли вперед сами или при помощи сестер в центр зала, где стояла Лилия-500. Некоторые из них все еще пытались счистить с себя грязь.

Лилия-500 оглядела их и кивнула:

– Простите меня, мои сестры. Я должна была умереть, только бы не приносить это в дом.

Никто ничего не сказал. А затем толпу разделил отряд одинаковых пчел, чей мех был темным и глянцевым, а принадлежность к породе скрывал плотный маскировочный запах. Они встали позади Премудрой Сестры.