Павлик

– Спекся, савраска! – Василий аккуратно выбрался из-за кресла и на пару шагов приблизился к телу. – Это что за хрень вообще с ним случилась?

– Тебе по Юнгу или по Грофу?

– Мне – по боку, лишь бы понятно стало. Сколько лет живу, такое впервые вижу. Поют люди, танцют… Ну измену кто словит, бывает… Но тут же ничегошеньки от гражданина не осталось! Демонюга чистый!

– Бессознательное, – Павлик пританцовывал на месте, разминая затекшие ноги и заодно разгоняя стресс от нечаянной встречи с неизведанным. – Это если тебя по Юнгу интересует. Провалился Игорь Сергеевич в бессознательные слои психики – вот тебе и результат. Хотя это слова все: сознательное, бессознательное… Говоришь «бессознательное», так вроде и объяснил все, а что тут на самом деле – хрен его знает. Товарища Юнга на поляну бы сюда – пусть бы на него эта штука бросалась, а он бы нам комментарии раздавал, что да как. В кабинете-то писать каждый может. Там тебе и тишина, и покой, и полное понимание, а ночью, когда такие вот чудеса происходят, уже все совсем не так однозначно оборачивается…

– А если по Грофу?

– Та же хрень, – Павлик подбросил в костер несколько поленьев и зашарил по карманам, нащупывая пачку с сигаретами. Он прикурил от выпавшего из костра уголька и плюхнулся на кресло, вытянув ноги к огню и утомленно прищурившись. – В залах и кабинетах теории легко строить, сам понимаешь. Сюда бы этих товарищей, чудо метаморфозы объяснять под сенью ночного леса… Но если по Грофу, то в животные слои психики угодил товарищ олигарх. Провалился в прошлые жизни свои какие-то. А может, и подключился к нему кто-нибудь в измерениях этих, пес его знает. Сознание – штука темная.

– На спальник товарища аллигатора перетащить надо – замерзнет, – Василий присел возле свернувшегося калачиком Игоря Сергеевича и легонько потряс его за плечо. – Ноль эмоций!.. Мда-а-а… Начисто вырубило гражданина!

– И слава богу, – Павлик с кряхтеньем выбрался из кресла и неуверенными шагами приблизился к приятелю. – Давай, помогай!

Перемещение массивного тела на спальный мешок прошло без осложнений. Типичный хозяин жизни признаков жизни не подавал от слова «совсем», точно его сознание и впрямь растворилось в таинственных и мрачных глубинах, покинув на неопределенный срок бренную земную оболочку, поэтому через несколько минут оба приятеля уже сидели в своих креслах у костра и молчали. Снова стало тихо, спокойно и хорошо. Казалось, вслед за хозяином жизни успокоилась и окружающая природа, и Павлик почувствовал, как на него наваливается страшная усталость. Глаза закрывались сами собой, тело оцепенело, и через несколько мгновений он провалился в черную яму беспамятства. Отключился и Василий, заморожено замерев в своем кресле со страдальческой гримасой на лице, и на ночной поляне установилась абсолютная тишина. Сложно сказать, сколько времени она продолжалась. Впрочем, некому было фиксировать счет времени, как некому было и переживать по этому поводу. Тихо и спокойно горел костер, с неба на землю смотрели далекие и вечно равнодушные ко всему звезды.

Неожиданно легкий толчок в плечо заставил Павлика очнуться. Он обнаружил перед собой лицо Василия, который с загадочной улыбкой прижимал к губам палец и одной рукой удерживал товарища на месте.

– Очнулся гражданин аллигатор! – шепот приятеля окончательно вернул Павлика в чувство реальности, а еще через мгновение он увидел Игоря Сергеевича, застывшего каменным изваянием в нескольких метрах от костра. Руки он широко раскинул в стороны, словно намеревался обнять все, что его окружало, голову запрокинул к небу, на его губах при этом играла широкая и в данной ситуации весьма внезапная детская улыбка. Глаза он закрыл. Павлик потряс головой, отгоняя остатки сна, и потянулся к выпавшей из кармана пачке сигарет.

– Давно стоит?

– Пес его знает, – зябко поежился Василий и присел к костру, протягивая к огню слегка подрагивающие руки. – Подмерз маленько – вот и очнулся. Я глаза открыл, смотрю – опаньки, а мы уже тут!

– И давно?

– Да говорю же: хрен его знает! Я минут двадцать уже сижу, а сколько он тут стоит, одному Аллаху известно. Время-то кто засекал? – Василий с хрустом потянулся и распрямился, направляясь к импровизированному алтарю. – Чайку хлебнуть, по-моему, нужно, все веселее будет…

Через минуту оба с удовольствием прихлебывали горячий чай и продолжали наблюдать за абсолютно неподвижной фигурой посередине ночной поляны.

– Реально – памятник, – Павлик закурил и завертел головой, осматривая поляну. – Тишь, гладь и благодать! И памятник мирозданию в лице типичного московского олигарха!

– Почему – мирозданию?