Павлик

– И тогда?

– Тогда, извините, пиздец, – Павлик аккуратно затушил окурок и подвинулся ближе к костру. – У меня, слава богу, такого опыта не было, но знающие люди говорят: именно пиздец в таком случае и наступает. Дон Карлос в своих книгах это очень хорошо описал. У него учитель большой опыт общения с подобными сущностями имел, вот и преподал дону Карлосу основы безопасности жизнедеятельности мага.

– Это антрополог ваш? Который книги писал?

– Он. Его книги – для каждого джедая библия психоделическая и есть. Там и теория, и практика, – Павлик махнул рукой. – А я-то, как баран, про главное правило забыл, вот и словили мы с вами нежданчика неприятного.

– Да каких же размеров это быть должно, чтобы вот так вот деревья от него разлетались?!

– Да никаких. Вы что думаете, эта хрень реальные размеры имеет? Бросьте! Это же энергетически другая совсем форма жизни, а уж, как она тут проявиться может, одному только богу известно, честно-то сказать.

Игорь Сергеевич еще некоторое время с плохо скрываемой опаской поглядывал в сторону ночного леса, но вскоре все же выбрался из кресла и начал раскладывать возле огня извлеченный из рюкзачка спальный мешок.

– А можно я горизонтальное положение приму?

– Валяйте… Хуже не будет.

Хозяин жизни расстелил спальник и устроился потеплее. Со стороны казалось, что он полностью отключился от окружавшей поляну действительности, в которой тем временем продолжали происходить разнообразные события. Во-первых, в лесу опять послышался звук упавшего дерева, а во-вторых, подал признаки жизни друг Павлика. Он, по-прежнему накрепко прижав к груди бубен, исполнил прямо в креслице парочку своих, непостижимых для простых смертных, па, после которых, видимо, полагалось раскачиваться в духе китайского болванчика, чем он и не преминул заняться. В какой-то, одному ему ведомый момент он поднял к товарищу лицо, ставшее в течение этого процесса каким-то невероятно древним, и хрипло прокаркал:

– Сейчас начнется…

– Что начнется? – непонимающе уставился на него Павлик, но ответ сильно-то его и не интересовал: раздраженно пожав плечами, он просто придвинул кресло поближе к огню. – Хватит, натворили уже делов. Эту хрень в лесу… Это же ты бубном своим ее растормошил, шаман хренов! Нет, чтобы тихо, спокойно и чинно! Какое там! Ему же праздник жизни подавай! А если бы реально эта штука из леса вышла?

– Не вышла же, – Василий утомленно закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. – А потом, ты что думаешь, оно мне, что ли, нужно-то было?

– А кому ж еще?

– Ему, – Василий не открывая глаз ткнул пальцем в сторону неподвижного в объятиях спальника Игоря Сергеевича, и слегка пристукнул кончиками пальцев по бубну. В воздухе поплыл негромкий, но протяжный звук.

– Ему это надо…

– Зачем?

– Да что ты ко мне пристал-то? – Василий приоткрыл один глаз и снова тихонько тронул пальцами инструмент на груди. – Сказали мне так.

– Сказали?! Кто?

– Этот, – обладатель бубна вяло кивнул головой в сторону поля и зябко поежился. – Этот и сказал. Вышел из тумана и говорит: хуячь давай в свой инструмент! Сейчас, мол, катализатор нужен…

Павлик ошалело смотрел на него, пытаясь нашарить дрожащими руками пачку сигарет.

– Кто сказал?.. Какой катализатор?..

Резкий шорох за спиной Павлика помешал Василию ответить: оба моментально развернулись на подозрительный звук. Причиной тревоги на этот раз оказался типичный московский хозяин жизни, который больше не лежал на спальном мешке, а застыл рядом с ним в неестественной и напряженной позе. Игорь Сергеевич опустился на четвереньки, но особенно поразила Павлика странная звериная энергия, которой вибрировало еще миг тому назад абсолютно безжизненное и неподвижное тело.

Руки хозяин жизни с нечеловеческим напряжением упер в землю, позвоночник же выгнула дугой неведомая сила, а голову – наверное, ею же – неестественно запрокинуло назад, отчего казалось, что Игорь Сергеевич пытается что-то разглядеть в далеком ночном небе. Глаза владельца газет и пароходов были закрыты, лицо кривилось в какой-то страдальческой гримасе. По телу прошла судорога, а затем он в довольно-таки диковинном прыжке разом оторвался от земли всеми четырьмя точками опоры и опять приземлился на них же. В следующую секунду прыжок повторился, а за ним последовал и еще один. Прыжки, в результате которых тело побрасывало вверх на добрых полметра, выглядели странно, если не сказать страшно, и приятели мигом вскочили на ноги, опасливо глядя на сомнительное поведение старшего участника митоты. Миг спустя Игорь Сергеевич замер, словно набираясь сил перед новой вспышкой двигательной активности, а потом невероятно быстро переместился на несколько метров вперед, причем передвигался он так ловко и слаженно, как будто всю жизнь только и делал, что бегал по лесным полянам на четырех конечностях. За первым броском последовал и второй, в результате чего типичный московский аллигатор оказался по другую сторону костра, а затем его глаза открылись, и Павлик с Василием медленно попятились назад.