Павлик

– ЧСВ-то при чем? – он усмехнулся. – Так долго объяснять, но на примере проще выйдет.

– Валяйте на примере, – Игорь Сергеевич улыбнулся и вдруг нарочито грозно насупился и пожал плечами. – А что стоим то, собственно говоря, товарищ рулевой? Фору таким образом лишнюю получить пытаемся?! А ну-ка, лево руля – и в сторону Сокола шагом марш!

– Есть, капитан!

Павлик шутливо отдал честь и аккуратно вырулил на пустую дорогу. Еще несколько секунд – и внедорожник снова бодро поглощал асфальтовые метры, катясь по направлению к городу со звучным и птичьим названием.

– Если на примере, то тут проще пареной репы выйдет, – продолжал взбодрившийся водитель. – Помните наш разговор про свободную волю?

– Конечно… А при чем тут это?

– Минутку терпения, Игорь Сергеевич, как древние греки говорили. Если помните, то мы с вами к выводу совместному пришли, что никто из нас сам по себе отдельно от всего остального не существует, так ведь? Кстати! – Павлик радостно прищелкнул пальцами. – Да вот хотя бы трабл этот, что пару минут назад возник, он же – опять пример идеальный! Стоило мне только сказать что-то неосторожное, как гляньте, что с вами в тот же момент стало. Вспыхнули, как спичка, а затем – и я, вслед за вами и от вас, – он с улыбкой покачал головой. – Вот вам и взаимосвязь всего в действии, как говорится… То есть опять можно факты упрямые констатировать: все со всем связано, и все на все влияет. Так?

– Допустим, и что?

– Так мы с вами опять сейчас вернемся к тому, что все мы части одного организма огромного. Согласны?

– И с этим согласен, молодой человек, – его спутник благодушно кивнул. – Помню ваши аргументы, принимаю.

– Ну а отсюда и вывод напрашивается, – Павлик удовлетворенно покивал, – что никакой самостоятельности у частей целого быть не может. Так? Если б части целого самостоятельностью обладали, такое целое хрен бы дольше одной минуты просуществовало, логично?

– Скорее всего, – Игорь Сергеевич задумчиво посмотрел на стелющееся под колеса асфальтовое полотно и снова кивнул. – Скорее всего, так, молодой человек…

– А вот тут и чувство собственной важности появляется, о котором вы спрашивать изволили. Мы же этой взаимосвязи всего со всем в принципе осознать не можем, а почему, спросите? Да вот именно из-за этого самого чувства и не можем, – Павлик решительно тряхнул головой и для убедительности легонько пришлепнул ладонью по рулю. – Мы же именно из-за этого чувства – собственной исключительности мнимой – единства-то и не видим! Мы ж себя центром вселенной считаем, пупом земли, если хотите! Я, дескать, самый главный тут, ради меня Земля вокруг своей оси вертится! Ну а дальше уже – кто во что горазд, как говорится. Но итог один: чудо единства от наших глаз именно поэтому и скрыто, что каждый из нас себя главнее всего мира считает. А ведь тут собака вот в чем порылась: нету никаких отдельных нас, что бы нам там ни казалось и ни мерещилось. Нет меня отдельно от процесса жизни, и вас отдельно нет. И воли свободной ни у кого из нас нет, как бы для нас сейчас, может быть, это грустно и ни звучало…

– Идею понял, – согласился Игорь Сергеевич. – Только к чему вы все это? Смысл ведь какой-то практический здесь должен быть? Кроме теории и умствований голых?

– Конечно. Здесь самый прямой практический смысл и есть, – Павлик хмыкнул. – Мир, в котором все отдельно и само по себе, и мир, который как единое целое существует, – это два разных мира, Игорь Сергеевич. Законы разные у этих миров, правила мироустройства разные, да еще куча нюансов имеется! Если вы к миру подходите как к куче частей, а не как к органичному единому целому, тогда таких дров наломать можно! – он внезапно помрачнел. – Что, кстати, большинство людей собственной жизнью вполне себе удачно и демонстрирует. Люди ведь никак в толк взять не могут порой, откуда беды на них сыпаться начинают, почему наперекосяк все идет, а ответ-то прост: не понимают они, по каким законам мир существует, как устроен он, как функционирует механизм этот… Но причина-то главная – то самое чувство, о котором мы с вами говорить начали! Если я себя частью целого осознаю, о какой исключительности в таком разе речь идти может? Ослу ясно, что ни о какой исключительности тут говорить в принципе не приходится, и одна клетка важней другой для организма быть по определению не может! Ну и наоборот, соответственно. Если я своей исключительностью упиваюсь, как мне единство это увидеть? Как законы мира и устройство его понимать начать? Да никак, конечно, у меня ничего понять о осознать не получится. Вот дон Хуан и плющил товарища Кастанеду всякими подручными методами и способами, чтобы дурь и слепоту эту из него выбить. То пейотом накормит, то союзника натравит, – Павлик хохотнул. – Но в конце концов товарищ Кастанеда прозрел и все сам увидел.

– Понятно, – снова согласился Игорь Сергеевич с благодушным кивком. – Увидел ваш Кастанеда единство, и что? Что изменилось то для него после этого?