Павлик

– Вот-вот… – его спутник усмехнулся и потянулся к бутылке с водой. Предложив глотнуть и собеседнику, он получил отказ, зато сам сделал несколько аккуратных глотков, завинтил крышку и бросил бутылку на заднее сиденье. – Только те при помощи арсенала технического что-то доказывали, а вы без оного обходитесь, что демонстрирует, – он коротко хохотнул, – высокую степень подготовки и боевой выучки, как некоторые товарищи бы сказали! Так что в ваших способностях я уже не сомневаюсь! С вашим иезуитством, как мне сейчас видится, нормальному человеку не справиться без соответствующей подготовки…

– Один вопрос только, – Павлик с улыбкой выслушал всю тираду и покрутил головой, разминая затекшие плечи. – Один-единственный – и у вас все в момент на свои места встанет, безо всякого иезуитства с моей стороны, заметьте. Вы мне теперь такую штуку скажите: субъект от объекта как-то должен отличаться?

– Не понял?! – на лбу типичного аллигатора собрались удивленные морщинки. – Что значит – субъект от объекта отличаться должен?

– А чего тут не понять-то? Субъект и объект – это разное?

– Без иезуитства, стало быть?.. – тяжело вздохнул Игорь Сергеевич. – Ну-ну, как говорится! Конечно, должен, молодой человек. Субъект от объекта в любом случае должен как-то отличаться, хотя сама постановка вопроса вашего мне сейчас странной немного видится…

– Хрен бы с ней, с постановкой вопроса! – парировал Павлик и возбужденно заерзал на сиденье. – Минуту дайте – вам самому не до постановок вопросов будет, помяните мое слово! Значит, отличается субъект от объекта?! Отлично! – он радостно хлопнул в ладоши, выпустив на секунду из рук рулевое колесо. – А теперь скажите мне со всей космической прямотой: вы то кем при таком раскладе получаетесь?!

– Я?! Что значит – кто я при таком раскладе получаюсь? – хозяин жизни страдальчески потер виски и жалобно уставился на возбужденное лицо своего непредсказуемого оппонента. – Вы опять за старое? Что за вопросы-то у вас странные?

– Мы с вами, Игорь Сергеевич, несколько минут назад к выводу пришли, что вы и есть тот самый наблюдатель, что все великолепие мира явленного воспринимает, – Павлик неопределенно покрутил рукой в воздухе, словно собирая воедино все то самое великолепие, которое наблюдал его собеседник. – Тушка ваша, эмоции, память, мысли – это же вы все сейчас наблюдаете, как мы с вами всего пять минут назад установили? Но ведь и тушка, и мысли, и эмоции – объекты по отношению к вам как к наблюдателю, верно? А вы как наблюдатель – субъектом по отношению ко всему этому выступать будете. Но минуту назад вы мне сами и сказали: объект от субъекта всегда отличается, и тут, кстати, я с вами на весь мильен процентов соглашусь, даже голову свою на кон поставлю, что так оно и есть! И что выходит у нас с вами в итоге? А выходит, Игорь Сергеевич, что вы ни телом быть не можете, ни психикой вашей! Тело, мысли, память, эмоции разные – это объекты по отношению к вам получаются, правильно ведь? Молчите?

Вопрос как-то немного завис в воздухе. Челюсть хозяина жизни медленно поползла вниз, а глаза стали несколько отсутствующими, словно сознание вознамерилось покинуть преуспевающего члена социума и ускользнуть от своего владельца в те самые глубины непознанного, которые воспел известный целитель людских душ Карл Густав Юнг. Через несколько секунд Игорь Сергеевич яростно встрепенулся, как будто он волевым усилием удержал себя от погружения в те самые мрачные бездны, что периодически поминал его новый знакомый, и решительно тряхнул головой:

– Бред! Это же чушь полная! – он с возмущением смотрел на нарочито невозмутимое лицо своего оппонента. – Это же полная ерунда получается, бессмыслица какая-то!

– В каком месте, извините? – Павлик был сама кротость. Он, правда, старательно покусывал губы, чтобы подавить предательски проступающую улыбку и с нарочитым простодушием поглядывал на выведенного из равновесия владельца заводов и пароходов. – Где тут бред с чушью-то, прости меня господи?

– Да везде! – Игорь Сергеевич уже подавил свой порыв и с деланной усмешкой отмахнулся от повисшего в воздухе вопроса. – Это ловушка опять какая-то логическая, вот и все! Я вас раскусил уже, молодой человек. Вы на форумах своих да на отце Иммануиле руку набили, а мне сейчас свое искусство демонстрируете. Но от этого же ровным счетом ничего не меняется…

– Разумеется, не меняется, – Павлик решительным взмахом руки оборвал тираду собеседника. – Тут любое искусство бессильно – с косностью-то с людской бороться да с очевидностью кажущейся! – он с усмешкой пожал плечами. – Самое смешное тут знаете, что? Вы вначале сами к порогу приходите, на своих ногах, так сказать, а потом войти отказываетесь, да еще и меня во всех смертных грехах обвинить норовите! Вот это самое большое чудо и есть, хотя, – он неопределенно покрутил головой, – это нелепостью, скорее, назвать нужно, а не чудом.