Паутина миров

«Е-ээээ…» – отозвался Полынов, и его тут же заглушил свист двигателей взлетающего флаера.

Корсиканец поморщился, отключил рацию. Победным взором обвел своих людей и не людей. Подмигнул Оксанке. Она вместе с двумя арсианками и одной нгенкой перевязывала раненых. Невенчаная жена Кости Лещинского, который так и не вернулся из разведки, не удостоила самозваного императора вниманием. Она считала его виновным в исчезновении мужа.

«Ладно, пусть считает… – ожесточенно подумал Корсиканец. – Скоро у нее будет богатый выбор…»

Зарешеченные стекла заводской проходной задребезжали от ровного гула, который накатывался сверху.

– Ложись! – велел Корсиканец.

Все с привычной уже сноровкой попадали. Взвизгнула ракета «воздух – земля». Громыхнуло. Тяжко вздрогнул бетонный пол. Стеклянное крошево повисло в воздухе и вдруг сорвалось с места, прошивая задымленное пространство во всех направлениях. По стенам зазмеились трещины. Потолок угрожающе прогнулся и рухнул вниз. Фреда Вельянова спасло, что он лежал возле капитальной стены, которая удержала часть кровли.

Корсиканец приподнял голову, защищенную бронеходным шлемом, прохрипел, выплевывая мелкие осколки:

– Живые есть?

– Фред… сука… – прочитал он по губам лежащего неподалеку Данеляна. Из ушей его текла кровь.

Корсиканец встал – осколки осыпались с него шелестящей чешуей – огляделся. Люди, арсианцы, нгены, птичники темными плоскими мешками неподвижно валялись среди битого стекла, под обломками рухнувшей крыши. Взрыв вакуумного заряда штука страшная. Переступая через мертвых, Корсиканец подошел к Оксанке. Сорванная воздушной волной железная дверь превратила полное, пышущее здоровьем тело харьковчанки в какое-то невразумительное месиво.

– Я был не прав, милая, – пробормотал Корсиканец. – Выбора у тебя нет.

Он обошел мертвую, заметил в противоположном углу какое-то шевеление. Это был Ланальюк. Корсиканец приподнял его за ворот комбинезона, всмотрелся. Нген и впрямь был еще жив, но вместо лица у него было что-то неопределенно черно-розовое, вздувающееся пузырем. Бывший император аккуратно положил преданного своего слугу на пол, выдернул из кобуры пистолет. Это все, что он мог сделать для Ланальюка.

Выстрел словно разбил неживую завесу тишины. Мир наполнился звуками. Трещал огонь. Выл где-то в вышине флаер, заходя на новую атаку. Корсиканец сообразил, что ничего еще не кончилось. Пригибаясь, кинулся вдоль разгромленной проходной к покореженным воротам, ведущим в цех. За его спиной заулюлюкали излучатели бронехода. Камерунец все еще был жив и, видимо, пытался подбить флаер Полынова. Надо было побыстрее убираться отсюда, пока две боевые машины не схлестнулись в смертельном поединке. Корсиканец перелез через сорванную с опор двутавровую балку подъемной тали и оказался в сумрачном пространстве главного цеха.

Завод продолжал работать. Колбасная закваска с пыхтением лезла из всех щелей. Возле нее копошились победители, торопясь урвать от халявы как можно больше. Фреда Вельянова заметили. Попытались задержать. «Беретта» сработала без осечки, но вызвала ответный огонь. Корсиканцу пришлось бежать на полусогнутых, беспорядочно отстреливаясь. Возле каптерки, приспособленной Данеляном под директорский кабинет, Вельянов поскользнулся на недозрелой биомассе. Дейтериевая молния из ручного излучателя прошла над самой его головой, подкурчавив пушок за ушами. Корсиканец выстрелил наугад, по инерции влетел в «кабинет», прямиком в источающую влекущее зловоние пасть фага…

…Воняло ужасно.

Фред вскинулся, слепо таращась во тьму. Запах проникал в щель между пологом и стеной грота. Индейцы что-то готовили. Аппетита эта снедь заранее не вызывала, но Фред понимал, что есть придется. Натали его сразу предупредила: запас кукурузной муки у шатунов невелик. Да и в главном стойбище Племени она на исходе. Индейцы перестали выращивать кукурузу. На лепешки рассчитывать не приходилось, поэтому главным источником пропитания стала охота. Какую тварь варили сейчас в котелке, Фред мог только догадываться.

Зевая и почесываясь, он выбрался из грота.

Стемнело. Лишь у горизонта тлела багряная полоска. Сонно бормотала на порогах река. Фред спустился к самой кромке берега, набрал в ладони едва мерцающей белой воды. Умылся. При соприкосновении с речной влагой на коже появлялось едва заметное щекочущее ощущение. Вероятно, в реке обитали крохотные рачки. Отряхнув ладони, Фред выпрямился, посмотрел на ночное небо. Новое ночное небо в его жизни. Оно не походило на праздничную феерию Чертова Коромысла, но и с земным небом – тоже ничего общего. Узкая полоса из звезд, словно клинок, вонзенный в черноту Космоса.

Край Вселенной…