Пациент

Решение, которое она приняла, на первый взгляд казалось спонтанным, но было тщательно просчитано. Должно быть, она многое обдумала за прошедшие годы и научилась отметать эмоции в сторону, фокусируя внимание на выживании.

— Только поверит ли полиция вашим рассказам о Блейке?

Она улыбнулась:

— Я готовилась много лет. Собрала целый альбом из вырезанных из американских и лондонских газет статей о нераскрытых преступлениях, даты которых совпадают с нашим пребыванием в этих местах. Благодаря мне мы быстро переезжали и ускользали от полиции, но я делала изобличающие его записи. Я фиксировала каждую его пьяную похвальбу, вчера я забрала из его комнаты ноутбук и ежедневник. Если полиция поищет получше, на жертвах обнаружится его ДНК. У меня достаточно доказательств, чтобы засадить его в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. — Тут ее лицо посуровело. — Я боялась долгие годы, боялась и молчала из-за того, что он мог сделать со мной и с Оскаром. Но теперь все иначе. Те страхи — ничто по сравнению с тем, что я пережила вчера. Оскар мог умереть.

Она вышла из кухни, а я стояла неподвижно, глядя в окно на залитый солнцем собор и не смея радоваться тому, что у Люка появился шанс. Нужно было подождать, я не хотела искушать судьбу.

Офелия вернулась через несколько минут с рюкзаком и плотно набитой сумкой для ноутбука на плече. Да, она сказала правду, она подготовилась.

— Я подброшу вас до дома, — сказала она, когда я обернулась.

— Это весь ваш багаж? — спросила я.

— Вещи для меня никогда не имели большого значения.

Позвякивая ключами от машины, она прошла мимо упаковочных коробок, комнат с книгами, глобусом и картинами на стенах. Она ни разу не взглянула на них.

— Куда вы отправитесь в Штатах? — Оказавшись в машине, я пристегнула ремень и повернулась к ней.

— Не волнуйтесь, до того, как Оскар ко мне присоединится, я подыщу безопасное место.

— Вы будете одна, каково вам придется в разлуке с сыном?

Если бы не я, Люк до сих пор был бы рядом с ней.

В глазах Офелии мелькнула жалость. Врачи хорошо распознают эмоции, даже если не могут их понять. Я спала с ее мужем, но она почему-то меня жалела. Это не поддавалось законам логики. Офелия была сложной женщиной, она должна была стать такой, чтобы выжить. В ней чувствовалось нечто особенное, чего я никогда не смогла бы понять.

— Переживем. — Не добавив ни слова, она повернула на Де Вокс Плейс.

Полицейская машина исчезла. Видимо, ее поставили на улице всего на одну ночь, а может, водитель уехал завтракать.

Офелия затормозила у моего дома и повернулась ко мне:

— Вы не могли бы навещать Оскара в больнице вместо меня?

— О, конечно. — Я отстегнула ремень безопасности.

Она положила прохладную ладонь мне на запястье:

— Еще одна маленькая просьба. Люк сказал, что подарил вам несколько картин в знак благодарности.

На мгновение я удивилась, но потом решила, что Люк, сообщая ей это, думал, что его слова не вызовут подозрения — благодарные пациенты часто делают подарки своим докторам.

— Оскару нужно что-то на память об отчиме, — ровным тоном продолжила Офелия, не сводя с меня глаз. — Я бы хотела, чтобы эти картины остались у него. Люк был бы не против, если бы знал, что мы уезжаем. Он любит Оскара.

Эти слова подразумевали другое, невысказанное. Я спала с ее мужем, но она даже не упомянула об этом. Отдать ее сыну работы Люка — наименьшее, что я могла сделать, чтобы искупить вину. Решиться на это мне было мучительно трудно — труднее, чем она думала. Я чувствовала Люка через эти картины, единственную его частичку, которая мне осталась. Но Оскар был его пасынком и тоже его любил.

Я кивнула.

— Оставьте их в его больничном шкафчике, пожалуйста. И, Рейчел, вот еще что. Не могли бы вы приложить к ним старую картину, которую унаследовал Люк? Ту, что написана его прапрадедом? Оскар любит яркие краски, она всегда ему нравилась. Она не имеет большой ценности, но Люк хотел сохранить ее в семье, а Оскар — его семья. Сам же Люк теперь нуждается исключительно в вас. Я отойду в сторону.

Так вот в чем было дело. Она предлагала сделку и свое благословение. Люк любил эту картину. Офелия, должно быть, догадалась, что он доверил ее мне, и решила, что просит не так уж много.

— Я навещу Оскара, как только мне разрешат.

— С этими картинами?

Я кивнула, и отчасти это было правдой.

— Благодарю вас. — Офелия завела двигатель, но все еще смотрела на меня. — Блейк может явиться к вам. Он умен и может догадаться, что я вам о нем рассказала. Если он придет, немедленно звоните в полицию. Он очень опасный человек. Не впускайте его и не верьте ни единому слову.

Она отстранилась и без улыбки окинула меня своим ясным взглядом.

— Всего хорошего. Берегите себя, Рэйчел.

Я не сказала ей, что не вернусь к Люку, что причинила ему достаточно бед, что после освобождения ему будет лучше без меня. Я вышла из машины и обернулась, чтобы попрощаться и пожелать удачи, но она уже завела машину и отъехала, даже не взглянув на меня.