Патент 119

Блех. Рудольф, вам они верят… Скажите им, что мне осталось пустить пулю в лоб. Во всяком случае, пусть они только не бьют окон. (Указывает.) Это стоит две тысячи марок. (Рудольф уходит.) Анни, дом переведен на твое имя. Я оформил. (Ищет документ.) У меня подагра, дрожат руки… Вот, спрячь. Да, еще… (Вынимает из стола пачку денег.) Пересчитай, спрячь, лучше — вне дома. Всё. (Прячет договор в карман) Теперь — пожалуйста, господа товарищи! (Стук в дверь.) Да. Войдите.

Входят члены заводского комитета, социал-демократы Брицке и Беккер.

Брицке. Добрый день.

Беккер. Добрый день.

Блех. Добрый день, товарищ Брицке. Добрый день, товарищ Беккер. Как дела? Как варит желудок? Как поживает фрау Брицке?

Брицке. Благодарю вас, господин Блех.

Блех. Итак, что же предлагает заводский комитет?

Беккер. Мы пришли решительно поговорить. Вы читали сегодня статейку в коммунистической газете? (Подает Блеху газету.) Эти каторжники утверждают, что вы ни пфеннига не заплатите нашим рабочим.

Брицке. Мы не хотим гражданской войны, мы не хотим крови. Но настроение угрожающее, господин Блех. Нужно платить.

Блех(бросает газету). Если я стану проповедовать убийство всех блондинов, — меня посадят в сумасшедший дом. Газета проповедует поголовное истребление всей буржуазии — ее называют центральным органом коммунистической партии. К чёрту! Стране нужна железная рука — сдавить горло этой сволочи. Благодарите бога, товарищи, что кто-то еще руководит производством, что мы даем вам жрать…

Брицке. Не нужно так волноваться, господин Блех. В кризисе много успокаивающих симптомов.

Блех. Ну-с, так что же вы, товарищи успокоители, мне предлагаете?

Беккер. Мы будем настаивать.

Блех. Настаивать?

Беккер. Семейным рабочим предоставить жилища до первого января, одиноким — до пятнадцатого декабря, с отсрочкой квартирной платы.

Брицке. Многие работали на заводе по двадцать пять и по тридцать лет.

Беккер. Старым рабочим, семейным, состоящим в профсоюзе, — уплатить полностью.

Блех. Полностью. (Гремит в кармане штанов медяками.) Квартиры — пожалуйста. Но — ни отопления, ни освещения. Завод консервируется. Заработная плата? (Выхватывает из кармана горсть мелочи, бросает на стол.) Получайте! Мало? (Выхватывает из другого кармана мелочь, бросает.) Штаны прикажете снять? Плачу пфенниг за марку, а там делите.

Близко за окнами шум, возня, удары. Брицке спешит к окну. Беккер встает.

Брицке. Эх! Ударил полицейского.

Беккер. Это Шиман — первый крикун и скандалист.

За стеклом на секунду появляется рабочий с окровавленным лицом. Злобно приближается к стеклу. Блех лезет в карман за револьвером. Полицейские, набежав, оттесняют рабочего от окна.

Беккер. Ваше контрпредложение чересчур тяжелое.

Блех. Что вы топчетесь! Идите к ним. Успокойте зверье.

Брицке и Беккер уходят.

Блех бросается в кресло, обхватывает голову, раскачивается. Анни садится напротив него, растерянно глядит на отца.

Блех. Боже, боже, боже, боже!..

Анни. А наш автомобиль?

Блех(не открывая лица). К чёрту автомобиль!

Анни. Что угодно — я не могу без машины. Я не умею ходить пешком.

Блех. Автомобиль продан.

Анни. Папа, кому?

Блех. Русским.

Анни. Что же теперь будет?

Блех. Казенная машина.

Анни. Казенная? Где?

Блех. В России.

Анни. Мы поедем туда?

Блех. Да.

Рудольф(входит, жестикулируя). С нашими рабочими я требую честно расплатиться.

Блех (отнимая руки от лица). Честно — да?

Рудольф. Честно — да.

Блех. Вы — щенок.

Рудольф(после паузы, спокойно, почти с любопытством). Блех, что с вами?

Анни. Мы такие же нищие, как ваши драгоценные рабочие.

Рудольф. Анни, совесть я еще не продавал Блеху.

Блех. Все продано, голубчик, все! Бросьте корчить невинность. Найдите мужество — взглянуть несчастью в железные глаза… Кстати, приведите свои дела в порядок. Мы можем совершенно неожиданно выехать.

Рудольф. Куда?

Блех. В Россию, сын мой.

Рудольф. К большевикам?