Пастырь

— Кажись, я в сказку попал, — Лосано удивлённо проводил взглядом рухнувшую в пропасть фигуру. Разум инженера упорно сопротивлялся до конца поверить в магию. Однако шума шлёпнувшегося о камни тела самоубийцы не послышалось — шаман ушёл на бреющем полёте. От казака — хищника зверушкам не убежать. Значит, надо спешно разводить костёр — мясо будет точно. Вито мотнул головой и саркастически хмыкнул: — Вот уж блин, индеец Зоркий Глаз и Верная Рука в одном флаконе.

Весь следующий день друзья провозились с материалом обшивки подъёмного баллона. Натянул ткань на металлические дуги Алексей играючи — у Ласано челюсть отвисла, когда он увидел, как шкура воздушного левиафана сама собой натягивается на железный скелет. А вот сшивать и проклеивать шов — работа кропотливая. Хорошо ещё, что шаман умел гравитационной силой прижимать края ткани и моментально высушивать клей. Весь привезённый рулон перкаля ушёл на заделку линии разрыва оболочки.

Ну, зато, когда дирижабль полностью восстановили и подняли в воздух, Вито охватил мальчишеский восторг. Из иллюминаторов гондолы открывалась потрясающая картина. Внизу проплывали поросшие лесом склоны Карпатских гор, иногда закрываемые редким белым туманом облаков. Мир, раскинувшийся под ногами зелёным ковром, стал огромным — горизонт раздвинулся, захватив часть неба. При этом ни ветер, ни холод не мешали взирать с высоты — красота и комфорт. Даже шум двигателя не отвлекал зрителя от созерцания, ибо Сын Ведьмы экономил топливо и вёл дирижабль вперёд лишь колдовской силой. Алексей совершенно не перетруждался, корабль сам держался в воздухе, нужно было только придавать объекту горизонтальный вектор гравитации.

В Румынии подзаправились керосином и помчались над облаками через всю Европу. Приземлились уже в окрестностях Барселоны. Здесь дирижабль пришлось разбирать полностью и нанимать грузовики для его транспортировки в порт.

Затем Лосано отправился навестить родных, Алексей же остался в Барселоне. Языковых проблем у казака не было, не зря столько времени изучал испанский: начинал упражняться ещё на фронте в окопах, практиковался уже в Макао, а оттачивал произношение в многолетнем общении с Вито Лосано. Чернявый казак даже внешне смахивал на коренного жителя Пиренейского полуострова. В облачении концертного костюма с карманом, оттопыренным пухлым кошельком, господин Ронин смотрелся солидно.

В ожидании каравана кораблей из Крыма, Алексей не скучал: вечерами пропадал в университетской библиотеке, днём общался с местной профессурой. Активно подтягивал свои скромные знания в естественных науках и щедро делился обширным медицинским опытом. За что получил от учёных друзей прозвище: доктор Ронин. Однако называли русского мецената так вовсе не в шутку — его диагнозы отличались исключительной точностью. Осмотр пациента доктором Рониным оказывался эффективней, чем рентген, сдача анализов и профессорский консилиум светил медицинской науки.

Учёные мужи не отличались богатырским здоровьем, у каждого доктор Ронин обнаруживал болячку. Русский кудесник не только ставил точный диагноз, но и выписывал действенные рецепты для лечения болезни. Общение с русским меценатом оказывалось полезным и для здоровья, и для благосостояния: Алексей успешно агитировал учёных переселяться в южноамериканскую республику, суля бескрайние возможности, высокие университетские должности и неприлично огромные гонорары. Всё это, конечно, чуть попозже, когда эмигранты хорошенько обустроятся на новом месте.

Между собой испанские профессора ещё называли Алексея русским олигархом, но в его присутствии озвучивать такое прозвище опасались. Новости в газетах опережали движение каравана русских переселенцев. Под конвоем самого грозного броненосца Черноморского флота шли до отказа забитые пассажирами и грузом два парохода. По слухам, в трюмах броненосца размещалась часть золотого запаса Русской империи. Финансировал же всю экспедицию таинственный господин Ронин. Являлся ли казацкий пастырь близким родственником молодого доктора Ронина оставалось пока загадкой, но деньгами парень был укомплектован основательно. Попасть на испанскую радиостанцию и оплатить общение с флагманом русского каравана Ронину проблем не составило.

Пока маститые профессора только размышляли над заманчивым предложением доктора Ронина, в состав экспедиции добавился один непризнанный испанский гений. Затравленному авторитетами науки, нищему инженеру, в отличие от прикормленной профессуры, терять нечего. На родине его талантливую прорывную разработку не оценили. Денег для постройки действующей модели чудаковатой машины никто давать не желал.

Вито Лосано вернулся из поездки домой вместе с молодым неизвестным авиаконструктором и, не скрывая восторга, представил товарища Алексею.

— Познакомься с великим изобретателем гироплана инженером Хуаном де ла Сиерва, — подтолкнул вперёд стесняющегося скромного гения испанец.