Пастырь

Алексей приказал Семёну использовать для прокорма беженцев часть золотого запаса, а сам отправился на моторном баркасе в Севастополь договариваться насчёт транспорта до Америки. Вот только, выйдя в море, сразу пересел в утлую лодчонку и отпустил рыбаков домой. Мужики сильно удивились этакой блажи попа, но, увидев с какой скоростью могучий батюшка орудует вёслами, перекрестились и поспешили восвояси. Вёсельный ялик летел по волнам, словно ему кто-то гребные колёса по бокам пристроил. Про чудеса, творимые казацким пастырем, были все наслышаны, очередное только крепче утвердит паству в православной вере. Видно, сам бог помогал праведнику… Хотя злые языки нашёптывали, что и без дьявольских козней тут не обошлось.

Чтобы верующие зря не роптали, Алексей выждал, когда сгустившиеся сумерки накрыли море тёмной пеленой, и, оставив лодку на волю волн, стартовал круто в небо. Давненько Сыну Ведьмы не удавалось вдоволь порезвиться в воздухе. Морской простор и поток ветра опьянял. Вдали сияли ходовые фонари судов. Справа чёрную громаду полуострова понизу окаймляли цепочки огней рыбацких хижин. Над головой мерцал звёздный купол…

Затемно проникнув в Севастополь — ставку Врангеля, Алексей устроился на чердаке многоэтажного здания и проспал до полудня. Затем, накинув брезентовый плащ с капюшоном, побродил по городу, перекусил в кафе и, проследив за золотопогонным офицером, узнал, где расположился штаб Русской армии. В обличии попа — анархиста записываться на приём к главнокомандующему глупо, поэтому Алексей решил обойтись без формальностей.

Логично предположив, что кабинет Врангеля расположен на верхнем этаже здания, куда не всякому офицеру вход разрешён, Алексей отметил окна с лучшим видом на морскую гавань. Богатые парчовые шторы демаскировали главную комнату с улицы, а наличие сразу двух массивных сейфов отличало внутреннее убранство от соседних штабных помещений. Усиленный караул у дверей развеивал последние сомнения шамана.

Следя колдовским зрением за обстановкой, Алексей дождался, когда генерал наконец-то останется в комнате один и приступит к разборке пачки депеш. К этому времени уж совсем стемнело. Очевидно, дел было невпроворот, и Чёрный барон намеревался заночевать прямо в кабинете. Алексей мог бы, конечно, наведаться к генералу на квартиру, но вариант со штабом устраивал казака даже больше. Наличие караула за дверью не останавливало шамана. Главное — чтобы в комнате никто не помешал задушевной беседе.

Статная фигура в чёрной черкеске с серебряными газырями и золотыми погонами генерал — лейтенанта на плечах склонилась над чтением очередного донесения. Вдруг с шумом распахнулись створки дальней рамы, и сильный порыв ветра смахнул стопку бумаг на пол. Опасаясь, что ветер перемешает листы, офицер поднялся с кресла и принялся торопливо собирать сметённые со стола депеши.

Разогнувшись, хозяин кабинета с удивлением обнаружил по другую сторону письменного стола непрошеного гостя. Бородатый чернявый детина, обряженный в укороченную поповскую рясу, перетянутую офицерской портупеей, смиренно ожидал внимания к своей персоне. На правом бедре попа — анархиста висела деревянная кобура с маузером, на левом — ножны с коротким клинком с богато инкрустированной серебром рукоятью, а грудь украшал большой, начищенный до блеска, медный крест. Явный диссонанс в одежде и аксессуарах колол глаза. Смиренность позы батюшки не вязалась с опасным блеском глаз разбойника.

Ряженый в попа головорез сразу вызвал у генерала неприязнь. Офицер нервно бросил стопку бумаг на стол и инстинктивно ухватился за рукоять кинжала, висевшего на поясе черкески.

Гость отметил взглядом это движение руки и снисходительно улыбнулся.

— Здравия желаю ваше высокопревосходительство! — лихо щёлкнув каблуками, вытянулся по стойке смирно казак — оборотень.

— Не надо паясничать, господин Ронин, — стиснув зубы, пресёк явный фарс Врангель. — Вы давно уже не служите в царской армии.

— Ну, тогда, Пётр Николаевич, какой я вам господин — ко мне лучше обращаться как к товарищу или батюшке, — принял условия светской беседы Алексей.

— Анархистский шут, — зло прошипел генерал. — Таких товарищей мы здесь на фонарных столбах вешаем, а на батюшку вы похожи, как цирковой клоун на балерину.

— Вешать меня уже на сахалинской каторге пытались — не вышло, — пожал плечами Алексей. — В балете крутиться ещё не пробовал, но в ярмарочном цирке поработать довелось — зрители остались довольны. Факиром также чуток подрабатывал. Теперь вот пастырем — проповедником подвязался. Вроде бы всюду неплохо выходит — имею колоссальный успех у публики.

— Наслышан от контрразведчиков о ваших фокусах, — убрал ладонь с кинжала и уселся в кресло Чёрный барон, скрестив руки под серебряными газырями чёрной черкески. — Гнал бы вас взашей, если бы не заступничество полковника Кондрашова. Это правда, что вы спасли в ставке бандита Махно группу наших парламентёров?

— Так что же вы офицеров на убой послали? — упрекнул генерала Алексей. — Коли анархистов бандитами считаете.