Пастух

Гаррисон ударил по тормозам и остановил громадный джип на обочине шоссе. Маркус услышал, как какие-то вещи со стуком посыпались в багажном отделении автомобиля.

— Разувайтесь, — велел Гаррисон.

Маркус подчинился, и Гаррисон осмотрел его обувь.

— Теперь взгляните на это.

Маркус пригляделся и заметил маленькую каплю свежего клея, видневшуюся в задней части ботинка. Гаррисон достал перочинный нож и с его помощью приподнял стельку. В крошечном углублении лежало маленькое электронное устройство.

— Вот ведь сукин сын… Я должен был догадаться об этом раньше.

Гаррисон покачал головой.

— Как вы могли догадаться, что простой окружной шериф располагает такой технологией?

— Что будем с этим делать? Прицепим на кролика и заставим шерифа гнаться за ним до самого Нью-Мексико?

Гаррисон нахмурился.

— Нет. Такие трюки срабатывают только в кино, а шериф доберется до нас раньше, чем мы успеем поймать какого-нибудь зверька.

Гаррисон отошел от машины и забросил миниатюрный микрочип в придорожные кусты.

Некоторое время они ехали молча, прежде чем Маркус сообразил, что они двигаются не просто в определенном направлении, но и к чему-то конкретному.

— Итак, Гаррисон, у нас есть какой-то план?

— Эндрю.

— Что?

— Зови меня просто Эндрю. А первое, что нам предстоит сделать, — это переправить в безопасное место мой источник внутри их организации.

— Кто этот источник?

— Думаю, если скажу тебе, это не повредит делу. Ты с ней знаком… с дочерью шерифа Мэгги. Она работает на меня в офисе по торговле недвижимостью, хотя это только прикрытие.

Маркус потер переносицу. Именно такого ответа он и боялся. С одной стороны, он был рад, что снова ее увидит. Но в то же время у него имелись веские причины желать, чтобы она держалась от него как можно дальше. Сон возвращался к нему с нараставшей интенсивностью ощущений. Сон, в котором он подвел ее, как и всех остальных.

За окном мелькнул дорожный указатель: «Ашертон, 13 миль». Маркус не раз слышал, что животные могут предчувствовать сильные грозы и стихийные бедствия вроде землетрясений или торнадо. Именно так он сам чувствовал себя сейчас. Он ощущал, что буря уже где-то на горизонте, что все пережитое им до сих пор было всего лишь прелюдией к предстоящим событиям, поцелуем, прежде чем выключить свет.

Он посмотрел на спидометр. Необъяснимое ощущение тревоги овладело им. Сам не понимая почему, он чувствовал, что они уже опоздали.

Глава 40

Мэгги прошла по холодному кафельному полу своей тесной кухоньки. Прохлада из-под подошв проникала в ее тело, медленно поднимаясь по ногам вверх. Поселившись в этой небольшой квартире, она возненавидела кафельные полы, но потом привыкла к ним. И теперь ей даже нравилась успокаивающая прохлада, которая охватывала ее, стоило лишь войти в кухню и ступить на пол. Это придавало ей ощущение полноты жизни и позволяло забыть обо всем остальном, что существовало в мире за пределами этого ощущения.

Однако этим вечером прохладного поцелуя кафеля было недостаточно, чтобы отвлечь ее мысли от событий, происходивших вокруг нее. Вся подготовка и проделанная работа приближались к тому, чтобы принести свои плоды. Жребий был брошен, и путь назад отрезан.

Лунный свет проникал внутрь через окно над раковиной. Луна бросала приглушенные лучи на стойку и кухонный стол, но не могла высветить глубокие тени, лежавшие по углам. Мэгги пересекла кухню и открыла дверь холодильника. Свет луны и белый свет из холодильника придавали ее лицу почти ангельское выражение. Ее гладкая кожа сияла, словно ее коснулся божественный луч, а глаза сверкали двумя крупными бриллиантами. Великоватая ей футболка и широкие спортивные брюки скрывали очертания ее тела. Заколка удерживала еще влажные после душа волосы, собранные сзади в конский хвост. Лишь пара непослушных прядей падали на лицо.

Мэгги достала из холодильника продукты, необходимые для приготовления безупречного сэндвича. Чем бы она ни занималась, она во всем стремилась к совершенству, и даже бутерброды не были исключением. Она всегда делала сэндвичи одинаково. Мысленно перебирала в уме все этапы процесса, отчего аппетит разыгрывался еще больше, и начинала с тонко нарезанных ломтиков грудки индейки, за которыми следовали кусочки сыра проволоне и листик зеленого салата, после чего наступала решающая стадия — снизу и сверху все это покрывал хлеб домашнего приготовления с итальянскими травами и сыром. Она не добавляла к сэндвичу никаких приправ, поскольку они только перебивали аромат и портили вкус.

Но что действительно отличало ее сэндвичи от любых других, так это точное соблюдение пропорций ингредиентов. Она всегда использовала одинаковое количество индейки, сыра, салата и хлеба. Шериф — или Директор, как называли его многие, — научил ее всему, но в разговорах с людьми из своего окружения особенно подчеркивал внимание к деталям. «Дьявол кроется в деталях», — любил повторять он.