Пастух

— Но вот в чем загадка. Наш друг шериф и его правая рука Льюис Фостер находились в Вашингтоне, когда произошла авария. Они прибыли туда в день катастрофы, а уже на следующее утро улетели обратно. И я не могу найти никакой причины для этой поездки.

— Думаете, это их рук дело? Но ведь он местный шериф… Зачем было использовать его, а не профессионального киллера?

— Он когда-то служил в бюро, пока преступник, на которого он охотился, не убил его жену. Виновного поймали, но он сумел избежать наказания из-за какой-то чисто технической ошибки следствия. Шериф снова его выследил и пустил ему две пули в затылок, пока тот спал. Насколько я знаю, после этого он даже не пытался сбежать, замести следы или вообще что-то предпринять. Но уже через два дня полиция сняла с него обвинение, и шериф вышел на свободу. Потом переехал сюда и зажил небедным человеком. Как такое могло произойти?

— Вы думаете, кто-то на правительственном уровне использует шерифа и его лакеев в качестве своего рода ангелов мщения? Чтобы они рылись в грязном белье, к которому нет возможности прикасаться на законных основаниях? Вот почему их защищают и позволяют им вести свою частную войну? Потому что приказы исходят откуда-то с самого верха?

Гаррисон кивнул в знак согласия.

— Вот поэтому я не могу вызвать подкрепление или официально обратиться за помощью. Даже если мы обо всем расскажем хорошим людям, где-то по пути информация попадет к плохим. Мы пока одни. Шерифу поручили какую-то важную миссию, выполнение которой, как я узнал от близкого к нему источника, должно начаться завтра.

Маркус забарабанил пальцами по приборной панели, выбивая быстрое стаккато.

— Вы знаете, кто дергает за веревочки?

Молчание.

— У вас есть версия. Я это вижу.

Гаррисон потер правый висок.

— Я провел два года, отслеживая деньги, получаемые шерифом, но держал свое расследование в тайне. Ниточка очень тонкая, и мне приходится оперировать догадками и малообоснованными выводами. Однако, по моим сведениям, деньги ему переводит компания, в совет директоров которой входят… очень влиятельные люди.

— И все же, кто дергает за веревочки?

— Собранная мною информация ничего не доказывает. Кроме того, полное безумие так думать. Это…

— Я не член суда присяжных. Кто?

Гаррисон шумно выдохнул.

— Человека, состоящего в совете директоров, зовут Мэттью Джеймсон. Он брат…

Маркус перебил его и сам закончил фразу.

— Адама Джеймсона, — произнес он с почтением. После чего тяжело сглотнул и закрыл глаза.

Хуже этого ничего и быть не могло.

Глава 38

Шериф сидел за старинным письменным столом орехового дерева и смотрел в окно в сторону окутанного темнотой Ашертона. Стол, изготовленный в восемнадцатом веке, был подарком его покойной жены. Шерифу нравилось представлять, как отцы-основатели сидели за такими же столами, обдумывая слова, сделавшие Америку свободной. Он закрыл глаза. Что бы они подумали о нас сейчас?

Все более-менее утряслось. По ходу дела ему пришлось несколько раз сымпровизировать, но его люди были лучшими. Они могли приспособиться к любым изменениям в ситуации. Кроме того, он был убежден: что бы ни предпринял Маркус, результат окажется таким же. Единственной неизвестной картой в колоде оставался Акерман.

Он повернулся к Льюису Фостеру, сидевшему в нескольких футах от него в столь же ценном старинном кресле. Фостер ждал его распоряжений, являя собой воплощение дисциплинированного солдата.

— Льюис, — сказал шериф, — меня одолевает чувство, от которого я никак не могу избавиться. Думаю, нам еще придется столкнуться с Фрэнсисом Акерманом.

— Сэр, мы находимся так близко к границе, что любой, оказавшийся в положении Акермана, был бы абсолютным безумцем, если бы тут же не сбежал в Мексику.

Шерифу стало смешно, хотя Фостер говорил вполне серьезно. Молодой человек не уловил иронии в собственных словах, когда сказал, что надо быть безумцем, чтобы не сбежать. Но ведь Акерман и был безумен, а потому к нему никак нельзя было применять правила и логику здравомыслящих людей.

— Если говорить о большинстве, я бы с тобой согласился, но Акерман из породы зверей, с какими мало кто сталкивался. Он не ведает страха, и если он положил на тебя глаз, то ты либо скоро станешь мертвецом, либо пожалеешь, что не умер. А теперь у него есть мотив действовать против нас. Я хочу, чтобы ты поехал в Ашертон и забрал Мэгги. Я бы сделал это сам, но мне необходимо подготовиться к финальному акту нашей маленькой драмы.

Фостер кивнул. Он был хорошим солдатом и собирался в точности выполнить то, что ему было приказано.

— Я все понимаю, сэр. Не беспокойтесь. Я привезу ее сюда.

Шериф улыбнулся Льюису широкой отеческой улыбкой, и в его глазах засветилась чуть ли не нежность. Льюис и в самом деле стал ему как сын. Родных Фостера зверски убили, когда он был еще подростком, после чего шериф и взял его под свое крыло. И всегда был рядом, если Фостеру требовалась поддержка и помощь, чтобы справиться с тяжелым грузом проблем.