Пассажиры

– Я хочу выйти из этого состязания, – внезапно оборвала его София. – Вычеркните меня из списка. Пусть кто-нибудь другой останется жить вместо меня.

И тут она впервые услышала смех Хакера.

– Вы в самом деле считаете, что лучше умереть, чем позволить правде выйти на свет?

– Я больше не хочу принимать в этом участия, – вела свое София. – Это паскудство. Вы угрожаете нам всем, копаетесь в грязном белье, выуживая вещи, вещать о которых на публике не пристало.

– Значит, вы хотите, чтобы они знали вас настоящую только на ваших условиях?

– Моя личная жизнь никого не касается.

– Ворота этого хлева широко распахнуты, и конь давно сорвался с привязи, София. Правда в том, что вы стерилизовали себя, чтобы не забеременеть от мужа.

Молчание Софии было равнозначно признанию вины.

– И почему вы не хотели носить его дитя?

Она ощутила, как перехватило горло. Она не может постоять за себя.

– Потому что ваш муж был и по сей день остается тем еще педофилом, не так ли? И вы пособничали в его преступлениях, пуская в ход свое богатство и влияние, чтобы скрыть тот факт, что за последние четыре десятилетия он растлил десятки детей.

София яростно затрясла головой:

– Вы не ведаете, что…

– Мне ведомы имена жертв, даты и сколько вы заплатили их семьям за молчание. У меня даже есть фотографии, которые он сделал и послал в журналы и на веб-сайты.

Окостеневшими руками София оперлась о сиденье, чтобы выпрямиться. Мысли неслись, как ураган, отчаянно пытаясь отыскать способ избегнуть обвинений, не подорвав репутацию. Но, даже не успев выступить в свою защиту, София осознала, что выслушать ее контраргументы не дадут никому. Ей заткнули рот, отключив звук. Представление окончено, и ее карьера вместе с ним.

Глава 37

Либби выпустила воздух, который так долго сдерживала, даже не сознавая того, и повернулась к столь же ошеломленному Мэттью.

Поглядела на экран Джуда, чтобы оценить его реакцию. Тот выглядел таким же ошарашенным, как и все остальные.

– Что ж, сомневаюсь, что София еще долго будет числиться в списке рождественских поздравлений Национального общества предупреждения жестокого обращения с детьми, – заметил Кэдмэн.

– Надругательство над детьми для вас повод для шуточек? – спросила Либби.

Стрельнув глазами на Мэттью, Кэдмэн тотчас сдулся:

– Прошу прощения.

После разоблачения секретов Клер и Софии сразу стало ясно, что Пассажиры были тщательно отобраны, исходя из того, что они скрывают.

Больше ничего на свете не вызывало у Либби такую же ненависть, как секреты. В голове у нее зазвучал набатный колокол тревоги. Ее брат Никки скрывал свои суицидальные наклонности от семьи со дня выписки из больницы. А Уильям утаивал от нее свои шашни с офисной стажеркой. Какие секреты может скрывать от нее Джуд?

– Не могут ли обвинения Хакера быть облыжными? – обратилась она к Джеку. – Или хотя бы замалчивать часть истины? – Избегая встречаться с ней взглядом, тот уставился на экраны. Но Либби все равно продолжила: – Он использует каждого из нас, чтобы подставлять Пассажиров. Как только они представят лучшую версию себя самих, он исподтишка наносит смертельный удар своими обвинениями. Но откуда нам знать полную правду, если он не позволяет им представить контраргументы?

– Контраргументы? – Джек резко фыркнул. – Вы не врубаетесь в ситуацию, мисс Диксон. Мы уже давно играем не по правилам Куинсберри[17] или хотя бы сохраняем подобие честности. Хакер не признает ничего, кроме собственной повестки дня.

– Я не дура, сама вижу, – отрезала она. – То, что он делает, – зеркальное отражение того, что происходит на ваших разбирательствах. Вы ведь тоже никогда не даете нам полную картину, а? Вы говорите нам ровно столько, сколько считаете нужным, прежде чем принудить нас решать, кто виновен – жертва или автомобиль. А поскольку такая уйма улик «засекречена», почти всегда проклятье обрушивается на голову жертвы. Так что его действия на самом деле ничуть не отличаются от ваших.

– Вы дезинформированы и невежественны, мисс Диксон. Нам ничего не остается, как позволить Пассажирам поведать нам, почему они должны жить, и ради них уповать, что они были честны. А если нет, да поможет им тогда Бог.

Либби поглядела Джеку прямо в глаза. Пронзительного взора, недавно пугавшего ее, как не бывало. Он проиграл свою схватку.

– Почему вы сдались настолько легко? – спросила она.

– Потому что не могу ничего поделать, чтобы хоть чем-нибудь помочь мисс Арден.

– Нет, я имею в виду не только Клер, я имею в виду происходящее здесь. Вы не поднялись бы в карьере до таких высот, если б не прокладывали путь зубами и когтями. Почему ваш телефон больше не приклеен к уху, как вначале? Почему вы не вымещаете злобу на своей канцелярии и больше не требуете соединить вас с ЦПОШ?

– Одна из множества проблем с вами, поколением двухтысячных, – то, что вы слишком много думаете и слишком вникаете в ситуации, которые не требуют вашего вмешательства. На вашем месте я бы сосредоточился на том, что ваш дружок Джуд скрывает за своим невидящим взглядом.

Либби не клюнула на эту удочку.

– У Хакера на вас что-то есть, не правда ли?