Пассажир без билета

Рев и стоны за окном умолкли. Венадзе и помощник оставили несчастного трясущегося зверя в покое, подошли к клетке, с трудом выволокли из нее другого медведя. Он не стоял на ногах.

— А этот уже пьяный.

— Как пьяный? — не поверил Левка.

— Очень просто. Его дня три не кормили, потом селедки дали. Несколько кило. Он сперва к ней не притрагивался, а потом с голодухи всю сожрал. Пить ему страшно хочется, а воды не дают. Еще день проходит. Воды не дают. Вместо воды миску с водкой… Он пьет. Еще миску. Пьет, пока не охмелеет и замертво не свалится на пол клетки. Это сырой медведь, необученный. Обезвреживать сейчас будут!

— Как обезвреживать?

— Молотками выбьют зубы, клещами вырвут когти. Прямо с мясом! Потом в нос вставят железное кольцо, пропустят через него цепь, завернут ее на шею, и дело с концом! А дальше учить начнут. А как учат, ты уже видел.

Левка отошел от окна. Уснуть удалось лишь на рассвете.

Разбудил Левку дядя Ладо.

— Вставай, пора репетировать! Я буду жонглировать тремя трехпудовиками, а ты стоять стойку у меня на голове. Ясно? Попробуем.

Трюк получился.

— Все-таки ты неплохую школу у Дойнова прошел, надо честно сказать, — заметил Абашкин. — Помногу репетируешь?

— Каждый день часа по четыре. Это уж обязательно! — ответил Левка.

— Молодец! — похвалил великан. — Выйдет настоящий артист! Теперь нужен трюк, чтобы зрителям нервы пощекотать. Ты ложись на пол или сделай шпагат, а я над твоей головой буду жонглировать гирями. Не бойся, не выроню!

Хотя Левка и был уверен, что старый мастер не выронит гири, однако ему стало не по себе, когда над головой начали мелькать огромные двухпудовики.

— Порядок, — сказал дядя Ладо. — Сегодня же начнешь работать!

Левкино выступление понравилось дяде Ладо. Он ободрил мальчика, поздравил его с премьерой. Правда, во втором отделении, лежа под летающими над головой гирями, Левка от страха зажмурил глаза, но дядя Ладо сделал вид, что не заметил этого.

Они репетировали ежедневно по утрам на сцене. На третий день дверь клуба открылась, и в зал вошел Русидзе.

— Разве честный артист будет чужого партнера переманивать? — тут же закричал он. — Разве это дело, кацо? Не ожидал от вас, старого мастера! У меня администратор жулик! А я ни в чем не виноват! Он обманул мальчика! Я ребенку должен! Я ребенку по-честному долг принес! Ребенок же голый! Босый! Сердце болит! Вот деньги на пальто! Вот деньги на ботинки! Вот все, что я должен! И еще аванс! — кричал Русидзе, потрясая в воздухе пачкой денег.

— Зачем кричишь? Я не глухой! У него все есть! Я в первый же день его одел! А у тебя он сколько времени голый и босый ходил? Не мешай репетировать! Уходи!

— Я никуда не уйду! — вскипел Русидзе, выскакивая на сцену — Пошли, Левка!

Левка отказался. Дядя Ладо сказал спокойно:

— Слышишь, что мальчик говорит? Уйди! Не хочет человек с тобой работать!

Русидзе не унимался. Он вскочил на сцену и, словно петух, наскакивал и наскакивал на обнаженного великана.

— Доведешь меня! — предупредил дядя Ладо.

— И доведу, одноглазый черт! И доведу!

Тр-р-р-ахх!

Дядя Ладо с такой силой ударил Русидзе, что тот полетел в зрительный зал.

— Убил! Убил! Милиция! — завопил Русидзе и выскочил на улицу.

Левка и дядя Ладо поставили стулья на место и продолжали репетицию. Спустя полчаса в сопровождении толстого милиционера Гулико снова явился Русидзе. Он был забинтован с головы до ног.

— Вот он, убийца! Похититель мальчиков! — закричал с порога Русидзе. — Хватайте его, кацо! Хватайте, дорогой!

Милиционер с интересом наблюдал за жонглирующим двухпудовиками дядей Ладо, на голове которого стоял на руках Левка. Великан кончил жонглировать, опустил на пол Левку, поздоровался с милиционером.

— Привет, Гулико! Убери ты этого скандалиста из зала! Мешает работать.

— Сейчас разберемся, дядя Ладо, — ответил милиционер.

— Чего тут разбираться! За увечья пусть уплатит! Преступник! — закричал Русидзе, подходя к сцене. — Одевайся! И в отделение! Хулиган!

— Кто хулиган? — рассвирепел дядя Ладо.

— Ты хулиган! — крикнул Русидзе. — Циклоп!

— Циклоп?

Дядя Ладо нагнулся, схватил Русидзе одной рукой, и тот снова описал дугу, перелетев через два ряда стульев.

— Вот тебе циклоп!

— Спасите! Умираю! — звал на помощь Русидзе. — Поднимите меня!

Изумленный милиционер не подошел к Русидзе, а ринулся на сцену.

— Правильно! — закричал Русидзе. — Хватайте его! И в тюрьму! За решетку! Я сам поднимусь!

Толстый милиционер восхищенно ощупал великана и обмазал свое лицо его потом.

— Вах, вах, вах, какой же ты сильный! Орел! Герой! Молодец, дядя Ладо!

Глава седьмая Побег в Тбилиси

— Ну, и напоили меня вчера! Как Венадзе своих медведей! В лежку! — сказал как-то бледный взлохмаченный Абашкин, еле поднимая голову с подушки. — Башка раскалывается… Зачерпни-ка водички, Левка, в ведре в сенях.

Абашкин жадно выпил воду, трясущимися руками отдал Левке пустой ковш. Левка поглядел на друга с неодобрением:

— Хорош был вчера, нечего сказать! Еле довел тебя домой! Валерия плакала, собрала вещи, уехала в Тбилиси. Жалко ее. Нехорошо так, Паша!