Пасквиль для Пушкина А. С.

– Не понимаю, что тебе в этой сквернословке. Обожжешься, Жорж! Примет, тебя раскрутит так, что будет не она виновата, а ты из последней двери выйдешь, – учил его барон.

– Вернешься на родину если не с позором, то с очернением в свете России, – негодовал Луи Геккерн.

– Не волнуйся, папаша, – съязвил Дантес.

Геккерн жалел в последнее время о содействии юному франту.

– Рыжая будет моей! Еще раз… – проскользнуло у Дантеса.

Что крайне удивило Луи, он тут же бросился к письменному столу, поскорей уйдя в свои мысли. Дантес понимал его, и ему было жаль пятидесятилетнего барона.

– Зачем только, – размышлял Дантес, – почему анонимка… Чего бояться… Не понимаю.

Дантес ожидал ответа, зачем он, собственно, и пришел к барону. Тот не отвлекался.

– Быть может, не она… – покосился поручик на земляка.

Луи не отвлекался, он, взяв перо в руку, иногда делал какие-то пометки.

– Быть может… Бобринская?.. Милая подружка… Меня к ней тянет, – гадал Дантес, но не стал уповать на воспоминания о фривольности и недоступности жены сахарного промышленника.

– Но она весьма неприхотлива и скучна. Нет, она не способна на интриги, – рассуждал про себя поручик.

Геккерн на мгновение обернулся.

– Быть может, Натали?.. – копался вглубь своих вожделений кавалергард. – Пушкина?

Он обратил внимание на барона, тот вновь ушел в свою работу.

– Наталья Николаевна… Наташа, – сказал он по-русски, – умна, миловидна… И что этому сумасброду Пушкину так везет с красотками?!

Сказал он после некоторого молчания. Геккерн не выдержал, он отбросил перо.

– Разберись уже со своими кокетками, Жорж! – предложил ему барон Луи Геккерн.

«Не то я сойду с ума», – подумал он тут же.

– Довольно же! – Дантес вскочил, сказав это прежде всего себе. – Сегодня все и решится. Я на Моховую!

Дантес, забрав пальто, исчез.

Дантес с Натали

Первая встреча Дантеса с Натали Гончаровой произошла на балу у Вяземских к позднему времени по часам, когда увеселение было в самом разгаре. Жорж Дантес, увлекшись одной из дам светского общества, быстро остыл к ней, заприметив жену Пушкина: та находилась поодаль от танцев в окружении молодых офицеров и дам ее окружения. Перед началом мазурки, где можно было легко передавать партнерам друг другу привлечения – танец своего рода – душа бала, цель влюбленных, Наталья Николаевна отказала унтер-офицеру, вспыльчивому новому красавцу, но лишь от того, что была замужем. Пушкин в то время отсутствовал, был в Болдино.

Тайные письма, посвященные жене Пушкина Дантесом, прекратились лишь по возвращении поэта, однако, скорей, не по воле француза-кавалергарда, но из-за новой подруги – жены ротмистра его полка Идалии Полетики. Общаясь с кузиной, Идалия не раз упоминала о юном Жорже Дантесе после случая, как ненароком обронила жалобу Наталия об Александре Сергеевиче.

– Скучный он, Идалия, – разговор произошел по приезде тетки Наталии Николаевны, поселившейся у Пушкиных в доме Жадимеровского у Красного моста.

– Ах, ах, ах, Натали, будет тебе думать о муже, рядом столько необычайных и талантливых мужчин, и кто-то даже из них весьма юн в своем обществе, а значит, есть шанс нового желания… – позаимствовала Идалия Наталии Гончаровой совет.

Пушкина зачастую сетовала на вольнодумие поэта, едва ли задумывавшегося об идеях, как о целенаправленности и устоях быта, все больше увлекавшегося своим творчества и игнорировавшего ее посвящение в свои планы. Однако же он устанавливал себя в обществе как мужа с семейным бытом, заботами и устойчивым положением поэта.

– Как бы ты, дорогая, за ним в Сибирь не погналась, – откровенничала Полетика о Пушкине.

Сестры общались, оставшись наедине, пока их тетка общалась с детьми в других комнатах. Заходила Кузьминична, принесла чай. Идалия взяла из сервиза конфету на столике. Нянька ушла.

– Да что ты, Идалия, я бы не пережила таких вопросов, – сказала Наталья, – я бы отравилась.

– Дурочка, хи-хи. Ладно, оставайся при своем муже, рожай ему, кстати, как ребятишки-то?

– Хорошо, – ответила Пушкина.

– Ну и хорошо, – сказала Идалия.

На плечах Полетики был велюровый платок, прикрывающий декольте, Натали носила одежду с рукавами, и против сестриной прически ее волосы всегда были в пучке, у Идалии Григорьевны были распущенные до плеч вьющиеся локоны, она тем самым демонстрировала свой редкий цвет волос, а о скрытом корсете она умалчивала. Далее разговор был о светских приемах, нововведениях в образе моды, как на шляпках водились новые украшения. Попытались вспомнить новый гимн, прославлявший царя, и вскоре после недолгого чаепития они переместились в гостиную к детям.

Итак, на Моховой. Ноябрь 1836

Итак, в день приглашениях французов на начало ноября подъехала крытая карета, из нее вышла молодая особа, мать четырех детей Наталия Николаевна Пушкина. Ее ничем не примечательный образ был все же озадачен. Она получила письмо о приглашении к кузине на вечер после бала.