Паштет

Паша постарался привести себя в вертикальное положение без суеты и поспешности, но и зря время не теряя. Прибывшие приветствовали его достаточно сдержанно, приподняв свои шапки (один мятый треух, странный по теплому времени, но видно хозяин его твердо знал свои потребности, войлочная шляпа с вислыми полями и два колпака, вроде как тоже из войлока, но какие-то щеголеватые, этакие недошляпы с узенькими полями). Пробурчали что-то типа "здрав буди!" Немногословные, заразы.

Паша в ответ приподнял свою кепку за козырек, поздоровался. И пошел вместе с ними туда, где подсушивались на сучьях куски медведя. Шли по - деловому, а Паша присматривался к спутникам. Те в свою очередь на него поглядывали. Весьма заинтересованно, но не потому, что вид у него был странный и непривычный, тут-то Павел чуял, что внешностью он их не удивил, а вот что-то другое в нем их всерьез зацепило. на всякий случай ружьишко перекинул поуждобнее.

Но никакого нападения не произошло, медвежатину, уже заветрившуюся, сложили на телегу, отчего лошадка сильно заволновалась, но возчик ее удержал мощной жилистой рукой и даже какую-то тряпку ей на ноздри примотал. Хозяин откуда-то приволок пару здоровенных птиц без голов, их тоже положили на тележку, пахнуло от птичек падалью, а двое в шляпах как-то облизнулись по-гурмански.

Безносый квохтанием своим и жестами явно предложил продать медвежатину, Паша согласился и к его удивлению после минут пятнадцати перебранки, махания руками и всяческих телодвижений стороны пришли к удовлетворившему их результату, после чего откуда-то из глубин одежд своих один из шляпоносцев вынул пару легких светлоблеснувших серебром чешуек. Дед страшно обрадовался, покивал головой, потарахтел на своем култыхающемся языке и одну чешуйку с невнятным рисунком вручил Паше. Потом, улыбаясь во все свои шесть зубов, отчего усмешка получилась жутковатой, показал Паштету на пахнущих птичек, после чего мимикой и жестами внятно объяснил, что вешать их надо за шею, а жрать - только когда повисят и башка оторвется. И пожевал корявыми челюстями, типа - тогда жевать можно.

Паштет только вздохнул. Медведик то вполне его птичку прибрал, чего уж, хоть и жесткая была. А потом простился попаданец с лесовиком, помахал высунувшейся было стеснительной девчонке, отчего та тут же опять спряталась, и двинулся прочь, вместе с телегой, влекомой фыркающейся и волнующейся лошадкой, парой торгованов ( а они и впрямь выглядели торгованами) и невозмутимым возчиком, который всем своим обликом показывал, что ему тут все равнофиолетово.

Торгованы старались не вставать к нему спиной, Паше тоже не хотелось, чтоб эти как их - нэпманы деревенские, сзади были. Некоторое время все выполняли нехитрые маневры.

- Ничмен ли йедохил? - быстро и словно невзначай спросил один торгован другого.

- Ничмен. Он ино ет иедохил - ответил ему другой. Он старательно избегал взглядом Пашу, но почему-то попаданцу показалось, что речь идет о нем.

- От кат несапо? - поинтересовался первый.

- Едор в тен - пожал плечами второй.

Паша чувствовал себя по-идиотски. Как-то посмотрел он передачку по телевизору, где была какая-то филологическая муть, но кусочек запомнил - у каждого языка - своя ритмика, свое звучание, как у музыки. Там еще приводили в пример нелепую фразу, которой начинал свои занятия со студентами матерый профессор: "Глокая куздра штеко блуданула бокра и курдячит бокренка". И несмотря на полную околесину, оказывалось, что люди вполне кое-что понимают в сказанном, что некое существо как - то что - то быстро сделало с другим существом и медленно делает что-то с третьим, маленьким. Вот сейчас попаданцу серьезно казалось, что разговор идет про него самого, только язык тарабарский. Или диалект какой-то.

Поневоле вспомнился рассказ Лёхи о том, как ему было паршиво в селе с Гогунами, где разговор шел на нескольких языках, но при том ни одного языка сам Лёха не понимал. Сейчас это происходило с Паштетом. И было очень неприятно. Хотя язык точно из славянских и вроде как о нем говорят и очень похоже - что с опаской.

Все же Паша постарался разговориться со спутниками. Оказалось, однако, что они русского языка не понимают, то есть понимают, но очень плохо. Во вском случае, когда попаданец постарался выяснить где он находится и спросил про Киев и Москву, как наиболее крупные города, которые всяко уж торговые люди знать должны, те и впрямь вроде догадались в чем суть и показали руками направление. Дескать тудой - на Киев, а сюдой - на Москву. Ровным счетом ничего это Паше не дало, потому как поди знай, может отсюда до Киева сто километров а до Москвы - тыща, или наоборот - до Москвы ближе, а до Киева - обратно же.