Партиалы

Когда они приблизились, стало очевидно, что Кира права; переднюю часть дома они видели только ночью, но заднюю запомнили лучше, и мгновенно узнали ее. Кира подергала ручки дверей, стараясь припомнить, которую старый бродяга оставлял незамкнутой, но мгновенно замерла, когда услышала щелчок затвора.

— Не двигайся, — произнес голос. Определенно, он принадлежал бродяге. Кира сняла руки с дверной ручки и подняла их, чтобы показать, что в них ничего нет.

— Оуэн Товар, — сказала Кира. Остальные стояли молча, держа оружие наготове, высматривая, откуда исходил голос. Бродяга имел особое умение оставаться незамеченным. — Это я, Кира Уокер. Вы нас узнаете?

— Четверо преступников, разыскиваемых всем Лонг-Айлендом? — сказал он. — Да, мы узнали вас.

«Мы», подумала Кира. «Кто ещё здесь?»

— Ха! Вооружены и особо опасны? — спросил Маркус. — Мама всегда говорила, что когда-нибудь я стану знаменитым. Ну, я полагаю, что говорила…

— Сейчас я попрошу вас бросить оружие, — сказал Товар. — Приятно и легко положите его себе под ноги.

— Мы пришли сюда, потому что считали вас другом, — сказала Кира. — Нам нужна еда — мы здесь не чтобы ограбить вас.

Голос Товара был сухим и холодным.

— Поэтому вы держали наготове оружие и пытались открыть дверь, не постучав?

— Мы не хотели будить Долли, — сказал Маркус. Последовала пауза, а затем Товар рассмеялся. Кире показалось, что звук шел из отдушины вверху стены, но она не была уверена.

— Я и забыл, какие вы забавные, — сказал он. — похоже, за вами нет погони, так что давайте, опускайте ваши пушки и можете заходить — побеседуем.

Кира посмотрела на Джейдена — тот пожал плечами и аккуратно положил ружьё на землю. Маркус с Хочи последовали его примеру, и Кира сделала то же самое. «Если он собирается нас ограбить…» — подумала Кира, но отмела эту мысль: «У нас ничего нет, это прекрасно видно. Единственная наша ценность — лекарство, но никто не знает об этом.

— Отлично, — произнёс Товар. — Поприветствуйте моих друзей.

Куст слева зашевелился, от чего Кира вздрогнула, затем ещё один куст зашелестел, распахнулись окна с досками вместо стёкол, и вскоре весь двор заполнился людьми в различного рода камуфляже и кустарного производства бронежилетах, у всех было оружие.

— Спокойно, — приказала женщина, стоявшая спереди. Кире показалось, что ей знаком голос: — Поднимите руки и отойдите от оружия.

— Джианна, — узнала женщину Кира. — Ты была с нами здесь, во время рейда, когда взорвалась бомба.

— Кира Уокер, — улыбнулась в ответ Джианна. Она глянула на Джейдена и тотчас скривилась, как от язвы: — И ребёнок фашистской чумы. Держи руки на виду!

— Что всё это значит? — требовательно спросила Кира. — Вы… Голос?

— Он самый, — ответил Товар, выходя из двери со своим огромных размеров дробовиком наперевес. — Новый режим прибег к насилию, контроль над ситуацией почти утерян, появилось огромное количество беженцев. Не знаю, хорошо или плохо то, что мы нашли вас первыми.

— Голос, — сказал Маркус, пытаясь охватить всю ситуацию. Он рассмеялся: — Просто чудесно. — Маркус повернулся к Джианне. — Выходит, в том рейде рядом с нами был агент Голоса?

— Нет, — ответила Джианна. — Я вступила в Голос лишь после того, как меня арестовали безо всякой вины.

— Но ты им симпатизировала. Всё таки я был прав, не став доверять тебе.

— Даже неисправные часы дважды в день показывают истинное время, — изрек Товар. — И такой параноик, как вы, однажды может оказаться прав, — Он указал на открытую дверь. — Войдите, чтобы мы могли заново поставить ловушку. Если сюда заглянет Армия, я бы не хотел, чтобы меня застали врасплох, пока я стою тут и праздно с вами болтаю.

Они вошли, а люди Голоса снова попрятались. Пока Джианна закрывала дверь и относила оружие гостей куда-то по одному коридору, Товар повел их по другому. Внутри дом остался почти таким, каким его помнила Кира, что включало в себя и молчаливую верблюдицу в гостиной.

— Здравствуй, Долли, — сказал Маркус. — Давненько не виделись.

Хочи протянула Товару руку:

— Похоже, всех остальных вы знаете. А я — Хочи.

— Хочи Кесслер, — сказал Товар, не обращая внимания на протянутую руку и роясь в своей тележке в поисках еды. — Или мне следовало сказать «небезызвестная Хочи Кесслер». Ваша бедная матушка ужасно волнуется.

— Моя бедная матушка может хоть повеситься.

— Она скорее вас повесит, — сказал Товар, протягивая ей банку с равиоли. — Все никак не могу найти консервный нож, — он повернулся обратно к тележке. — Я уже упоминал, что вас разыскивают, как преступников, так ведь? За ваши головы назначена награда, на городской площади висят плакаты с вашими портретами и все в том же духе. А вот и он, — он снова повернулся к гостям, указывая на Киру консервным ножом с резиновой ручкой. — Она — злостная предательница, любовница Партиала, главная затейщица всего этого. Эти двое — простаки, которые потянулись за ней, — он указал на Хочи. — Вы — неблагодарная дочь, символ того, что любой может поверить лжи, распространяемой Голосом, и стать предателем, — он передал ей нож. — Поищу ложки.