Паритет интересов

— Выскочил из дома на звук выстрела, — повторил я, — на дороге столкнулся с мужиком, в руках у того был обрез. Понял, что это один из напавших на Фоминых преступников. Крикнул ему, чтобы бросал оружие и сдавался, а тот ствол начал перезаряжать. Тогда я сделал предупредительный выстрел в воздух, но это преступника не остановило. Мне ничего другого не оставалось, как выстрелить в него. — В конце я пожал плечами.

— Почему два раза стрелял? — уточнил дотошный следователь.

— Так темно, ни черта не видно. Показалось, что не попал, поэтому второй раз выстрелил, — скорректировал я свой доклад с учетом показаний опера и участкового.

— А зачем в живот-то стрелял? — наседал на меня следак.

— Я в плечо целился, — парировал я. — Но он же не стоял столбом, да и, говорю, темно было.

— А это все из-за того, что вместо исполнения своих прямых обязанностей ты решил с пистолетом побегать, — обличительно заявил он. — Вот скажи мне: ты зачем из дома вышел? — Востриков скривил губы в ухмылке.

— Так стреляли же, — вспылил я — следователь не желал понимать очевидные вещи. — Решил, что в Скворцова. Вот и побежал.

— Спасатель, блин, — злобно заключил Востриков. — А мне теперь работай.

А что мне еще оставалось делать? Если бы у нас кого-то из группы подстрелили, последствия были бы не лучше. Так что выбора у меня на самом деле не было. В любом случае грозила служебная проверка. Нет, когда это все произошло, я таких логических выкладок, конечно, не делал. Побежал, потому что испугался за Скворцова. И только сейчас, когда отпустило, я начал осмысливать свое решение и размышлять над тем, верным ли оно было.

Нас прервали подъехавшие машины. В первой помимо других сотрудников милиции оказался кинолог с собакой, к нему, поманив за собой участкового, направился Востриков.

Из служебной «Волги» вышли Лусенко с Моховым. На нас с Вадимом обрушились мат с оскорблениями, в смысле критика.

— Докладывай! — охрипшим голосом наконец приказал Мохов.

По мере нашего доклада чело Лусенко разглаживалось — не его подчиненный произвел тот роковой выстрел, из-за которого могут последовать неприятности.

Мохов же методично испепелял меня взглядом.

— Да, накосорезили, — заключил начальник милиции. — Оружие сдай, — это он уже мне.

— Оружие — вещдок, — напомнил вернувшийся Востриков.

Мой пистолет был помещен в пакет и запечатан.

— А вы оба рапорт пишите! — Сказав это, Мохов отошел от нас к служебной машине и велел водителю связаться по рации с отделом. Затем с криком требовал выслать дополнительные наряды.

Дальше я не слушал, погрузился в казенные формулировки. Рядом корпел над рапортом Скворцов. Инна с Востриковым занимались осмотром и изъятием следов. Установилась деловая обстановка, которая, впрочем, просуществовала недолго. Подъехавшее на трех машинах высокое начальство тут же превратило все в хаос.

Среди вновь прибывших затесался и ожидаемый мною начальник, который первым делом рванул ко мне.

— Чапыра, ты спокойно отдежурить вообще не можешь?! — полушепотом, чтобы не услышало еще более высокое начальство, прокричал мне в лицо Головачев.

— Спокойно — это в виде трупа? — уточнил я, утираясь от попавшей на меня начальственной слюны.

— Быстро рассказывай, как все было, — проигнорировав мою дерзость и стараясь не повышать голос, чтобы не привлечь к себе внимания, приказал он мне.

По ходу моего доклада Головачев то демонстративно вздыхал, то тихо матерился.

— Какого хрена ты за этим бандитом поперся?! Тебе что, заняться нечем было?! — гневным шепотом укорил он меня.

— Да не бегал я за ним, — устало ответил я. — Случайно выскочили друг на друга.

— Всё у тебя случайно! — махнул он на меня рукой. — Ты хоть понимаешь, что натворил?

— Натворил? — Злость захлестнула меня, и я отчеканил: — Я действовал в соответствии с пунктом одиннадцатым «Положения о советской милиции»! — Благо на днях все же изучил сей нормативный акт и теперь мог на него ссылаться.

Мои слова неуслышанными не остались. К нам подошли прокурор города со свитой, в которой оказался Митрошин и начальник городского УВД тоже в сопровождении подчиненных.

— Представься, — ощупав меня взглядом, приказал начальник милиции города. Габаритный мужчина в зимней форменной одежде с одной большой звездой на погонах.

— Следователь Чапыра Альберт Анатольевич! — Пришлось встать по стойке «смирно».

— Чапыра, значит. — При этих словах его взгляд приобрел еще большую проницательность. — Докладывай, — велел он.

Пришлось рассказывать о событиях ночи в третий раз и отвечать на вопросы начальства, я аж вспотел. Выслушав мои ответы, генерал-майор развернулся к Мохову и распорядился:

— Чапыру на время проверки отстранить от исполнения служебных обязанностей.

В отдел мы приехали, уже когда начало светать. Где-то на час я застрял в оружейке, заполняя документы, а когда поднялся к себе на этаж, столкнулся с Журбиной, которую ни свет ни заря выдернули из дома.