Паразиты разума

Как заметил Райх, в книге даже встречались места, в которых автор словно обвинял Бога за плохую работу по творению полового влечения человека и предполагал, что дело заключается в каком-то всеобщем срыве.

Да, было очевидно, что Флейшман наш человек, а также то, что в этой отдельной области мы могли найти ещё кого-нибудь, кто натолкнулся на аномалии в половом влечении. Одной из наших проблем была, конечно же, сама связь с различными возможными союзниками — ни у одного из нас не было достаточно времени, чтобы носиться по всему миру в поисках таких людей, — но в данном случае всё разрешилось неожиданно легко. Я написал Флейшману, высказав своё мнение по основным пунктам его книги и признавшись в интересе ко всей проблеме в целом. Также я намекнул, что, возможно, буду в Берлине и надеюсь на встречу с ним. Не позднее, чем через неделю, я получил от него длинный ответ, в котором он в частности писал: "Как и любой человек во всём мире, я, затаив дыхание, слежу за вашими исследованиями. Не сочтёте ли вы меня грубым, если я навещу вас сам?" Я ответил, что он может приехать в любое время и предложил ближайшие выходные, на что Флейшман прислал телеграмму с выражением согласия. Спустя три дня я и Райх встретили его самолет в Анкаре и вместе на ракете компании прибыли в Диярбакыр. Нас устраивало в нём всё: он был живой, умный мужчина пятидесяти лет, с великолепным чувством юмора и с типичной для немца широтой культурных интересов. Он превосходно разбирался в музыке, примитивизме, философии и археологии. Я увидел в нём одного из немногих людей, которые обладали природной сопротивляемостью к Паразитам разума.

В Диярбакыре мы угостили его великолепным обедом, за которым говорили только о раскопках и вопросах, возникших при исследовании руин. Затем мы ракетой долетели до Каратепе (наше присутствие там было замечательной рекламой для ЕУК, поэтому мы пользовались привилегиями, которые были просто немыслимы, когда Райх был всего лишь их консультантом по геологии). Первый тоннель был практически завершён, и мы показали там Флейшману всё, достойное внимания, а затем и остальные "экспонаты" — угол, отбитый от Блока Абхота, электронные фотографии надписей на других блоках и так далее. Он был увлечён всей проблемой — проблемой цивилизации, бывшей древнее останков синантропа[102]. Его собственная версия была интересной и довольно правдоподобной: на Земле когда-то проводилась попытка колонизации с другой планеты, возможно, с Юпитера или Сатурна. Он был согласен с теорией Шрёдера[103], что жизнь некогда присутствовала на всех планетах, и, вероятно — как нам известно в случае Марса, — она была разумной. Он отрицал колонизацию с Марса из-за размера планеты — её масса равна десяти земным — и низкой гравитации, исключавших возможность появления там "гигантов", Юпитер же и Сатурн для этого обладали достаточной массой и, соответственно, гравитацией.

Однако Райх не согласился с ним и высказал свою теорию: население Земли несколько раз было полностью уничтожено катастрофами, вызванными Луной, и каждый раз после них человек вынужден был мучительно эволюционировать с начальных стадий. А великие потопы объясняют, почему эти древние цивилизации — старше голоценового человека[104] на миллионы лет — оказались похороненными так глубоко.