Параллельные

Он все-таки вышел, нажав на кнопку возле кованой калитки, а я еще стояла и смотрела на выход, который предстоит совершить и мне. В суд, если не заплатят, я действительно не побегу, тут хитрый лис верно предугадал. Однако и без потерянных денег ситуация выглядела отстойно, а сердце ныло. Все же беда случилась не с посторонним человеком, а с тем самым Сашей, который застрял в моих последних снах и мыслях. Необязательно тонуть всем вместе, как заявил продюсер, и когда-то я в этот город приехала учиться – отказываться от мечты неправильно, какие бы обстоятельства ни возникали. Я не тратилась на развлечения и одежду, только на питание и аренду, потому удалось сэкономить на оплату за первый курс. Могу вернуться в такси, тогда буду зарабатывать на жизнь, а уже перед вторым курсом соображу, что делать дальше. Остаться вместе с Сашей можно, но Егор Михайлович и в этом прав – зачем в такой ситуации человеку личный водитель? Зинаида с Гошей хотя бы хозяйство на себя возьмут, польза от них понятна, а я, получается, останусь просто нахлебницей. Или все-таки остаться, внести всю сэкономленную сумму в наше общее выживание, а в институт поступить, когда Саша снова вернет свое положение? Уйти – означало саму себя предать, свои эмоции, которые через пару лет могут показаться смешными, а сейчас видятся чуть ли не самым ценным в жизни.

Вариант остаться перевешивал – успокаивал совесть и не противоречил душевным мукам. Ведь я не из тех, кто предает дорогих людей! Единственным серьезным аргументом против оставалось его вранье о самочувствии, я до сих пор помнила, как за него перепугалась. Мать его оказалась жуткой циничной манипуляторшей, которая даже не постеснялась подложить родному сыну такую свинью, но сам-то он в кого пошел характером? Человек, способный до смерти испугать людей, чтобы получить свое, недалеко ушел от женщины, которая переврала всю историю, прекрасно зная, что этим может обрушить его карьеру. Я оставалась в него влюбленной, но и до сего ужасного дня не считала Сашу самым порядочным человеком. Почему же Гоша от той же новости совсем не разозлился? Гоша добрее и мудрее меня – он нередко видит то, что не на поверхности. Для себя же я столь легкое принятие подобных выкрутасов определила бы слабостью, а не мудростью.

Вошла в дом и удивилась смеху – оказалось, что Гоша с Зинаидой до сих пор заседают в столовой, но натужное веселье звучало неуместно на фоне последних событий. Я не хотела с ними встречаться, не хотела пока смотреть им в глаза – если я останусь, то точно не из-за чувства вины! Однако винить меня никто не собирался.

– Кристина! – сразу позвала Зинаида. – Ты омлет не доела! Будет невкусно, если разогрею, но хоть как-то. Я тут Гоше рассказывала, что за всю работу в этом доме больше накопила, чем растратила. Сейчас бы рвануть куда-нибудь, прогреть старые кости, а границы закрыли – сам мир возмущается, что я куда-то собралась!

Я присела к столу и просто слушала их разговоры. Эта парочка не собиралась устраивать траур, а значит, рано или поздно они взбодрят и хозяина дома. Мне бы с ним поговорить, для себя определиться, но я пока не решалась. Зинаида преувеличенно бодро расписывала, что на самом деле просто не знает, чем еще заняться на пенсии – дети давно взрослые, внуки уже тоже подростки, бабушке незачем лезть в их личную жизнь, а старость, по ее словам, наступает тогда, когда человек перестает быть кому-то очень необходим.

– Так что я, – она зашептала, как будто возглавляла подпольный клуб заговорщиков, – переживаю, конечно, за Сашу, но и немного рада, что в моей жизни столько понятного смысла из-за него – некогда стареть, не время еще!

Гоша ей в ответ отвешивал комплименты и ругался, чтобы не смела себя старой называть, а я все слушала и думала. Как так получилось, что они стали почти семьей? Включая Гошу, хотя в этом доме он появился не так давно. Только я со своим скепсисом – инородный предмет. Хотя именно я, быть может, хотела бы отыскать рядом с Сашей самое близкое место.

Тряхнула головой и пошла в его комнату. Плевать, если он сейчас еще не в состоянии с кем-то общаться. Но дверь была приоткрыта, потому я сначала прислушалась к музыке – он играл на гитаре, то есть не совсем раздавлен. Тренькал что-то незнакомое и без переходов переключался на другую мелодию. Последнюю я узнала: британская уже почти классика, которую так любят петь на французском – «Защити меня от моих желаний». Лучше бы он пел что-то более боевое, меня бы это обнадежило. Я распахнула дверь и вошла, боясь, что прогонит.

– А почему не поёшь?

Он ответил, к моему удивлению – с улыбкой:

– За столько лет отвык петь бесплатно. А поиграть пока можно.

– Тогда продолжай. Я не помешаю, если сяду там?

Саша пожал плечами, но гитару отставил. Переполз на кровать дальше, облокотился на подушки и уставился на меня в ожидании продолжения. Я все еще мешкала, потому он спросил в лоб: