Параллельные

Я на экран уже не смотрел, пялился в его профиль и пытался угадать, о чем думает. И снова вышло так, что я был вынужден рассуждать вслух, иначе он ни к чему не подталкивался:

– Тут такое дело… Я пока не знаю, стоит ли вообще с ней об этом говорить. Сейчас я не в том положении, чтобы обзаводиться официальной девушкой. Притом очень сомневаюсь, что сама Кристина согласится быть неофициальной или прятаться годами в подвале от Егора Михайловича. Или согласится? Да и глупо что-то ей обещать, если вообще непонятно, во что выльются наши отношения, а проблемы будут, даже если они закончатся через неделю. Гоша, да отвлекись ты на минуту – мне нужна твоя помощь!

Он нехотя перевел на меня взгляд. Посмотрел пристально и выдал предельно спокойно:

– Вот ты сам все и сказал. Как только определишься – на неделю или не на неделю, в подвале или не в подвале, тогда и будем обсуждать, что там с Кристиной. А пока пусть живет и других парней присматривает, более определенных. Во-во! Сейчас ты появишься! Ну почему тебя здесь на задний план только взяли?

Я с трудом вернул внимание происходящему на экране. Почему-почему, зато в конце я песню пою – этого было достаточно для всех сторон. А Гоша, видимо, не безмозглый беззлобный медведь. Вернее, медведь, но не безмозглый. И по поводу зубов вопрос спорный, он меня за Кристину не постесняется и пригрызть.

– Как обычно, поговорить не с кем, хоть и дом стал полным народа… – я пробурчал себе под нос. – Да и никогда нельзя знать, какими будут отношения. Если ставить вопрос таким раком, то любая возможная любовь становится невозможной.

– Да влюбляйся на здоровье. Только не в Кристину.

– Спасибо за богатство выбора. А то я начал переживать. Мамаша еще нарисовалась, ума не приложу, как к этому относиться…

– Что?! – завопил он громким рыком. – У тебя есть мать?

– Нет, блин, я из яйца вылупился! Смотри киношку, Гоша, я на три секунды мелькну за той машиной.

– А то я не знаю! – он вдруг тяжелой рукой похлопал меня по плечу. – Но ты это, если надо поговорить – я всегда рядом, понял?

Понял я, понял, что в мире как был один, так один и останусь. Скорее бы Зинаида на смену вышла.

И я от Кристины отстал, на полном серьезе, без выкрутасов. Гоша – хоть и предательская гнида, но прав. За пару недель мы фактически не обменялись с ней даже тремя законченными предложениями, я почти привык к тому, что ее это устраивает. Да и работы накопилось, продюсер после заключения всех столичных врачей начал потихоньку наглеть. А саундтрек к новому фильму после окончательной обработки превратился в такую конфету, что из-за него началась локальная война. Не зря все-таки четыре раза даже вокал переписывали, пока Егор Михайлович не испытал настоящий оргазм, о чем оповестил всех музыкантов и звукарей.

Воевали в ресторане – привычное место конфликтов для нашего брата. Киношники настаивали, что песню до выхода фильма запускать нельзя, Егор же, свет российской культуры, Михалыч матами им объяснял, что мы сначала успеем порвать майские чарты, потом порвем июньские, и уже затем с чистой совестью отдадим песню в съемки. Обе стороны, вооружившись договорами и подтянув юристов, орали друг на друга, я сидел в центре и потягивал шампанское. А что? Действительно, хорошая песня получилась, сам доволен. Может, на какой-нибудь конкурс с ней заявиться? Ну, если Егор Михайлович все-таки победит – там тоже звери подкованные, они так запросто не нагибаются.

Закончили, разумеется, поздно – я давно отправил Лёшу и вызвал Кристину. Но на выходе Егор Михайлович предупредил:

– Там журналисты по твою душу.

Зевнул, не прикрывая рот. Уже очень хотелось домой – отдохнуть.

– Не спится же им.

Однако на улице я замер, продюсер тоже притормозил рядом, вмиг собираясь, как профессиональный полицейский:

– Похоже, не по твою душу… Она же не ляпнет ничего лишнего?

– Не знаю.

Никто из нас не мог быть уверенным – Кристину отвечать на неудобные вопросы никогда не учили, но заодно ее ни разу в жизни так не прессовали. Да что уж там, даже меня так обычно не прессуют… Уж не знаю, зачем она вышла из машины – может, просто хотела размять ноги, но ее окружили плотным кольцом и не позволяли даже вернуться к автомобилю. Я издалека ощущал ее ужас, когда она переводила взгляд с одного лица на другое, пытаясь обнаружить хоть щель в толпе. Но ей перекрывали возможность назойливыми микрофонами. Что-то с журналистами сегодня было не так – за такую агрессивность можно и иск схлопотать, а они еще накручивали друг друга, будто боялись, что первым горячую новость заполучит конкурентное издание. Ажиотаж был настолько серьезным, что они даже нашего приближения со спины не заметили.

– Их кто-то натравил, – предположил Егор Михайлович.

И, судя по вопросам, которые я расслышал, он был прав.

– Как давно вы живете вместе, Кристина?

– Ксан уже сделал вам предложение?

– Как вы относитесь к его изменам? Или слухи о его похождениях лживы?

– Расскажите, как вы познакомились!