Параллельные

И пропала. В первом фильме он играл приятеля героини: роль не главная, скорее – эпизодическая. В этом смысле стало понятно утверждение, что в кино его тащат лишь для мелькания в кадре и привлечения дополнительных зрителей громким именем. Я ни черта не понимаю в сценическом искусстве, потому вряд ли могла оценить актерские навыки – раз уж сам он говорит, что бездарен в этом ремесле, я склонна поверить. Но… но просто залипала на изображении. Как же его любит камера! Достаточно пройти в кадре, чтобы сам кадр ожил, как же по-разному он улыбается – я эти улыбки уже из жизни узнавала. Заплатили ему точно много, раз гонорар покрыл даже попытку его раздеть: в одной сцене он мелькает перед героиней после душа в одном набедренном полотенце. Никакой романтики между ними, ни капли искры, история вообще не об этом, однако захотелось еще пару раз перемотать и посмотреть эти полторы секунды внимательнее. Камера его не просто любит, она его буквально вожделеет – и заставляет каждого зрителя ощущать то же самое.

Я захлопнула ноутбук, не досмотрев. Просто фильм меня чрезвычайно впечатлил, хотя настолько дебильного сюжета я припомнить не могу. И концовка стала совсем неинтересна, там впереди свадьба главных героев и прочая ерунда. Скорее всего, я далеко не единственная, кого их ситуация вообще не заботила. Хорош ведь, а! Летом его снимают уже в роли центрального персонажа – касса будет собрана просто на этом объявлении. И всем, включая меня, будет плевать, что актер он слабый. Ведь дело только в камере – в ее бесспорном за ним ухаживании, в ее неприкрытой к нему страсти…

Что ж, Гоша был прав – он мне нравится. Но лучше больше фильмов не смотреть, работа-то дороже вот этих эмоций. И самое главное: его образ по договору не предполагает каких-то серьезных отношений. Надеяться на большее не стоит, я не наивная дурочка. А даже если бы и надеялась, что с того? Нравится ли мне Александр до такой степени, чтобы ломать ему жизнь? Карьеру, в смысле, поскольку для него это одно и то же – я запомнила, как он говорил, что ни в чем другом не видит смысла. А эта легкая, накрученная фильмом, страсть даже приятна, настроение уж точно изменилось и мешало сидеть на одном месте. Что ж, теперь в этом эйфорическом угаре можно начать летать по дому и представлять себе роскошную жизнь.

Но не успела я даже распланировать, где был бы мой личный кабинет, а где – ботанический сад, как раздался звонок. Я немного напряглась, все-таки одна в доме, и даже не поинтересовалась, кто может нагрянуть – садовник, к примеру, или какой-нибудь поправитель покосившегося забора. До передачи всех дел Гоше мелкие вопросы улаживались вызовом специалистов. Но к видеофону подошла, мне же не пять лет, чтобы прятаться по причине «а взрослых нет дома».

На черно-белом изображении экрана я разглядела Светлану, ее очень сложно с кем-то перепутать. Почти такая же запоминающаяся, как Александр. В этот момент я решила не обозначать свое присутствие, ведь уже из-за нее попадала в некрасивую ситуацию. Но, похоже, она расслышала какой-то сигнал, что ее присутствие замечено, и заговорила:

– Зинаида? Откройте, пожалуйста, холодно!

Девушке действительно должно было быть холодно – в тонкой блузке при беспощадном ветре. Камера не захватывала дорогу, потому было непонятно, из какой машины она выскочила. Имя Зинаиды меня окончательно сбило с толку – что-то очень сомневаюсь, что Александр свою обожаемую работницу представляет каждой одноразовой девице. То ли эта стала случайным исключением, то ли она многоразовая. Тем не менее само имя, будто бы кодовое слово для доступа в дом, меня отрезвило.

– Здравствуйте, Светлана! – я подала голос. – Александра сейчас нет.

– Я знаю! – она нахмурилась. Возможно, по голосу поняла, что никакая я не Зинаида. – Видела его машину возле студии. Потому и приехала – забрать свои вещи. Не хотела встречаться, чтобы лишний раз не раздражать. Так откроете? Меня такси ждет.

И я нажала кнопку, отреагировала на жалостливый тон. Да и как-то странно опасаться точно такой же девушки, как я сама. Не ударит же по голове?

Она забежала в дом, растирая замерзшие плечи, но тут же уставилась на меня.

– Снова ты, не-Аллочка? – она с трудом выдавила улыбку. – В смысле, до сих пор ты? Долго держишься, уважаю.

Я не была обязана отчитываться, но захотелось. Хотя бы потому, что в ее вопросах не уловила высокомерия – лишь бесконечное удивление. Единственное – я к ней тоже обратилась на ты, странно выкать своей ровеснице, когда сама она задает другой тон общения:

– Ты неправильно поняла, Светлана. Я на самом деле на него работаю. Сейчас вот… за домом присматриваю. А тогда, в Архангельске, это был больше розыгрыш. Или приказ Егора Михайловича, я сама до конца не поняла. Поговаривают, что у Александра после концерта в голове все перемешивается, но я на своей шкуре убедилась – преувеличивали. Так зачем ты пришла?

Она невидящим взглядом осматривалась вокруг. После все-таки ответила:

– Я была здесь один раз, забыла кое-что. Заберу и уйду. Можно, пройду?