Парадокс времени

Она схватилась за горло, словно от одной мысли об этом у нее перехватило дыхание.

– Нет-нет-нет! – поспешно возразил Мервал. – Мисс Кобой не может быть ни в чем виновата. Мисс Кобой – само совершенство. А совершенство не совершает ошибок.

Благоразумные люди расценили бы такое нелепое заявление как грубую лесть, но Опал находила подобные слова справедливыми и естественными.

– Вот именно. Хорошо сказано, Мервал. Жаль, твоему брату не досталось и десятой доли отпущенной тебе мудрости.

Мервал улыбнулся и вздрогнул. Улыбку вызвала похвала, а вздрогнул он оттого, что последнее замечание напомнило ему о брате, запертом в одной клетке с красной речной свиньей за то, что не сообразил выразить Опал восторг по поводу ее новых туфель.

У мисс Кобой день не задался. И это уже второй за последнюю неделю. Если ситуация не изменится к лучшему, братьям Криль, несмотря на астрономическое жалованье, придется искать другое место работы.

Мервал решил отвлечь хозяйку:

– Там наверху все будто с ума посходили. Стреляют. Фехтуют на столовых приборах. Эти экстинкционисты такие неуравновешенные.

Опал наклонилась над Артемисом, принюхалась и щелкнула пальцами, проверяя, очнулся юноша или нет.

– Этот лемур был последним. Мне вот столько не хватило, чтобы стать всесильной.

– Сколько? – спросил Мервал.

Опал недобро прищурилась:

– Шутки шутим?

– Нет, я просто хотел уточнить…

– Это просто такое выражение, – отрезала пикси и зашагала к выходу.

Мервал медленно кивнул:

– Выражение. Понятно. А что делать с этим человеком?

– Можешь утилизировать, – не замедляя шага, бросила Опал. – Человеческая мозговая жидкость – хорошее увлажняющее средство. Потом собираемся и ищем лемура сами.

– А труп сбросить в яму с животными?

Опал вскинула руки:

– Ради всего святого! Тебе надо все на пальцах объяснять? Прояви инициативу.

Мервал покатил койку с пленником вслед за хозяйкой.

«Значит, в яму», – подумал он.

Кожевенный базар

Сверкающие бриллианты сыпались градом, мерцая в свете фонарей, словно падающие звезды.

«Гонорар младшего Артемиса, – догадалась Элфи. – Он бросает мне спасательный круг».

Охранники замерли на мгновение. На лицах у них проступило удивление, как у детей, неожиданно проснувшихся в прекрасном настроении. Они вытянули руки с растопыренными пальцами и завороженно смотрели, как от них отскакивают бриллианты.

Наконец один из них пришел в себя.

– Des diamants! – заорал он по-французски.

Его компаньоны словно только этого ждали, чтобы перейти к делу. Они упали на колени и зашлепали ладонями по пыльной земле в поисках драгоценных камней. Многие принялись нырять в зловонные баки, едва услышав бульканье падавших в жидкость алмазов.

«Суматоха, – подумала Элфи. – То, что нужно».

Она подняла глаза и успела заметить мгновенно скрывшуюся в темном прямоугольнике окна маленькую руку.

«Что заставило его так поступить? – недоумевала она. – Абсолютно не похожий на Артемиса жест».

Пролетевший мимо нее охранник напомнил, что положение ее по-прежнему рискованное.

«Из-за жадности они на время забыли обо мне, но быстро вспомнят, когда набьют карманы алмазами».

Элфи отсалютовала окну, за которым скрылся Артемис, и поспешно нырнула в ближайший переулок – но тут ее прижал к стене запыхавшийся Кронски.

– Два за два, – с недовольным видом произнес он. – Оба попались. Сегодняшний день должен был стать моим.

«Когда же это кончится? – мрачно подумала Элфи. – Почему все продолжается?»

Кронски навалился на нее, словно разъяренный слон, его лоб над цветными очками собрался в гармошку, пот струился по лицу и капал с сердито надутых губ.

– Только сегодня не мой день, да? – истерически кричал он. – Ты позаботилась об этом. Ты и твой сообщник. Ладно, с ним разобралась моя кремационная камера, а я сейчас разберусь с тобой!

Элфи была потрясена.

«Артемис погиб?!»

Она не могла в это поверить. Никогда. Сколько людей, посчитав Артемиса убитым, потом горько сожалели об этом? Много. И она в том числе.

С другой стороны, сама Элфи запросто могла умереть. У нее уже потемнело в глазах, руки и ноги отказывались повиноваться, и ей казалось, что мир навалился на нее всей тяжестью. В полную силу работало только обоняние.

«Какая нелепая смерть. Задохнуться от запаха голубиного помета».

Она услышала, как затрещали ее ребра.

«Жаль, что Кронски не чувствует этой вони».

В голове искрой вспыхнула надежда, как последний уголек в угасающем камине.

«А почему бы не помочь ему почувствовать ее? Это самое меньшее, что я могу для него сделать».

Элфи углубилась в средоточие своей магии в поисках остатков чар и ощутила глубоко внутри слабое мерцание. Энергии недоставало для защиты, даже для гипноза, но на мелкое исцеление могло хватить.

Обычно исцеляющие чары применялись на свежих ранах, а Кронски страдал аносмией с рождения. Лечить недуг сейчас было опасно и уж наверняка болезненно.

«Ну и пусть, – подумала Элфи. – В конце концов, больно-то будет ему, а не мне».

Она протянула руку мимо сжимавшей ее горло ладони, провела кончиками пальцев по лицу Кронски, мысленно послав в них магию.

Кронски не учуял опасности.