Парадокс Севера

— Как ты? — как всегда первым спросил он. Каждый раз будто негласно добавляя: «Я выслушаю», «Я приму», «Я сделаю все, что необходимо»… «Я рядом».

Так долго я к этому разговору готовилась, ведь в прошлый раз наговорила много ужасных, непростительных слов, но сейчас все мысли вылетели за порог.

— Нормально, — ответила я. — А ты?

Его плечи едва заметно приподнялись. Действительно, глупый вопрос.

— Прости меня, Тони, — прошептала я. — Это было жестоко.

— Все в порядке.

— Нет, — я покачала головой, потому что испортила все. — Ты же понимаешь, ничего уже не будет как раньше.

— Может, оно и к лучшему?

Он протянул руку, и у меня замерло сердце.

— Тони, — прошептала я, погладив его резкий профиль взглядом. — Это была досадная ошибка. Все, случившее между нами.

Словно обжегшись, он тут же спрятал ладони в карманы. Ответил сухо:

— Разумеется.

Я опустила взгляд.

— Мне очень жаль.

Он накинул куртку и резким движением закрыл молнию до горла.

— Да, мне тоже.

Я попыталась сказать что-то ещё, но он отрезал:

— Ладно, Адель. Мне пора. Удачи.

И больше ничего.

Он ушел, даже не повернув головы, а я стояла там, где он меня оставил, не дыша, как будто кто-то со всей силы сжимал в кулаке мое сердце…

— Адель, — позвала мама, вырывая из воспоминаний. — Ты могла бы подойти?

— Да, конечно. Уже иду!

Первое, что я увидела, войдя в гостиную — букет красных роз. Такую охапку, что не только удержать — даже поднять невозможно.

Отец сидел за столом, мама на диване, молча наблюдая за моей реакцией, словно ожидая, когда я спрошу:

— Откуда они?

Но отец не ответил. Только мрачно кивнул сидящей напротив, с весьма недовольным видом, матери.

— Что-то случилось? — уточнила я.

Первая мысль, которая пришла в голову была о том, что они узнали про «Парижскую Академию». Диплом архитектора уже практически был у меня в кармане, и я знала, родители не одобрят еще одно образование, тем более столь дорогостоящее, но выбора не оставалось. Здесь и сейчас. Я должна рассказать им и попросить помощи.

— Мам, пап, я знаю, что вы переживаете за меня…

— Я сегодня говорил с отцом Виктора, — перебил отец. — Это правда? Почему ты ничего нам не сказала?

Виктора? При чем здесь Виктор?

Я перевела взгляд на мать. Она выглядела крайне раздосадованной.

— Мам, пап…

— Я знаю, ты обижена, — сказал отец. — Но прошу, подумай хорошенько. К тому же Кирилл всегда шел нашей фирме на уступки, это тоже нельзя со счетов списывать.

— Альберт, — перебила мать, — ну какие к черту уступки? Он изменил ей. А они еще даже не женаты!

— Что? — вырвалось у меня.

— Можешь уже не скрывать. Приезжал его отец. Извинялся. Сказал, Виктор очень сожалеет. Просил от его имени с тобой встречи.

На мгновение воцарилась тишина.

Я не могла поверить в то, что слышала. Зачем ему меня выгораживать? Ведь это я его предала. Я поступила нечестно.

— Это очень уважаемая семья.

— Не защищай его, Альберт!

Моя мать была из тех девушек, кто вышел замуж по расчету. И несмотря на то, что всем вокруг казалось будто мои родители без ума друг от друга, их отношения больше походили на хорошо отыгранный спектакль. Я знала, он хотел того же и для меня.  

— Я не защищаю, просто предлагаю подумать. Все иногда ошибаются и заслуживают прощения. А мы, мужчины, чаще.

Мама вышла из комнаты, вскинув руки.

Она ведь не знала, что это я, а не он заслуживала того самого прощения.

— Просто поговори с ним, — подвел итог отец. И тоже ушел, оставив меня один на один с мыслями о том, что возможно я и правда совершила самую большую ошибку в жизни.

Сидя в машине, что везла меня на другой конец города, я водила пальцем по стеклу. Ощущая себя такой разбитой, как никогда. Понимая, что вот оно — то самое, о чем говорил отец. Партнёрство, доверие. Когда человек, находящийся рядом, всегда прикроет твою спину. Ведь с самого начала мы так идеально подходили друг другу.

Я помнила, как Виктор впервые подошел ко мне на приеме и изящно протянул руку, словно настоящий аристократ. В черном смокинге и белоснежной рубашке, с уложенными гелем волосами, он выглядел умопомрачительно.

И мир замер, глядя на нас.

Казалось, что вот он — тот самый момент, в котором я должна была оказаться. К которому шла всю свою жизнь. И земля скорее остановится, чем «мы» перестанем быть. А потом все начало рушиться…

Не без моей вины.

Когда водитель остановил у дома Виктора, я уже знала, что скажу. Войдя в парадную дверь, на лифте поднялась на последний этаж, но открыть ключом не решилась. Постучала.

Щелкнул замок, и я увидела его. В низко сидящих черных джинсах и белой рубашке. Я знала, что он надевал ее лишь по праздникам и, судя по виду, явно никого не ждал. Я устало выдохнула:

— Хватит, Вик. Поиграли и достаточно. Ты и сам прекрасно знаешь, что у нас нет выбора.

Мне хотелось снова почувствовать, что между нами все, как прежде, пусть даже в последние месяцы Виктор и держал жесткую дистанцию. Мне хотелось извиниться. Потому что все эти дни, не могла избавится от чувства, что предала его, а сейчас хотела сделать все возможное, чтобы он простил. Ведь свой шаг Виктор уже сделал.