Парадигматик

Но мужчина бросился на подростка, схватил за руку и попытался захомутать серым галстуком. Подросток с поразительной скоростью выхватил дудку и поднес ко рту. Звуки дудки заставили всех пенсионеров, стоявших в очереди за получением денег и за оплатой коммунальных услуг, обернуться, оскалить зубы и броситься на мужчину с криками: «Да это же Чубайс, гляди! – Да это же Мавроди! – Мавроди умер давно, это Березовский! – Ты чего? Это брат Мавроди умер! А Мавроди вот он! – Дурак! Это Гайдар! – а ну-ка отдавай наши деньги, скотина!» Пенсионеры стали хватать мужчину за одежду и волосы. Воспользовавшись этим, подросток вывернулся из его рук и бросился бежать, то и дело неуклюже цепляясь облезающим хвостом за фонарные столбы. Угасли звуки дудки, и пенсионеры вдруг опомнились. Сначала они отпустили мужчину и довольно долго напряженно переглядывались. Потом стали его оглаживать, приговаривая: «Вы не ушиблись? Вы не поцарапались? Этот хулиган вас не ранил? Надо вызвать милицию! Вот ваши деньги. Вы уронили. Он не стащил у вас бумажник? Ах, галстук отобрал, стервец!» Так пенсионеры продолжал причитать, впрочем, вскоре прекратили, заметив, что обращаются к пустому месту. Тогда они сразу же забыли обо всем случившемся и встали обратно в очередь, переругиваясь местами, местами жалуясь друг другу на то, как долго их обслуживают, а местами обсуждая подгоревшие утром щи.

4.

Собака же взялась за лечение от аллергии. Вначале она попыталась лечиться ацетоном, но безуспешно. Только обожгла себе нос и всю носоглотку.

Тогда она решилась на самый радикальный метод – устранение возбудителя, благо тех, кто вызывал у нее аллергию, было в городе не так уж много. После нескольких успешных мероприятий, она потерпела неудачу, потому что ее выследили. На этом эпизоде следует остановиться подробнее.

Старый композитор Дмитрий Дмитриевич в своей одинокой двухкомнатной квартире на третьем этаже скучал. На душе было противно, и он списывал это ощущение на страшную жару, какая нечасто бывает в начале июня. В два часа дня, по заведенному обычаю, он стал готовиться к обеду. Разогрев суп, налив себе в тарелку и посыпав укропом, он обнаружил, что суп уже прокисший.

Вылив суп и нажав спуск, он стоял неподвижно с тарелкой в руках, наблюдая кусочки укропа в унитазе; они причудливо крутились, захваченные мощными водяными струями. Это зрелище произвело на старого композитора очень сильно впечатление, и появилось чувство, что вот-вот в голове вспыхнет идея новой симфонии.

Он вздрогнул от неожиданности, когда за его спиной раздался бодрый голос:

– Старик! Здравствуй! Как я рад тебя видеть!

Композитор обернулся. Ему улыбался в тридцать два белоснежных зуба племянник Митя Фокин, рослый, крепкий, черноволосый, в пестрой рубашке с коротким рукавом, навыпуск, в шортах и светлых сандалиях. В этом нехитром летнем одеянии он смотрелся, тем не менее, очень стильно, возможно, благодаря толстой серебряной цепочке на загорелом запястье, а может быть, благодаря аккуратной прическе.

Первой мыслью Дмитрия Дмитриевича было спросить, как племянник проник в его квартиру, но тут же пришла в голову мысль, что наверняка он дал Мите когда-то дубликат ключей, а теперь забыл.

Они не виделись очень давно, и композитор удивился, что племянник в свои сорок три так молод и свеж. Он, Дмитрий Дмитриевич, в таком возрасте выглядел значительно хуже, к тому же был слишком худым, и всегда ему казалось, что одежда на нем сидит плохо. Он по-хорошему завидовал своему племяннику.

– Привет, Митенька, – наконец произнес композитор, и ему не понравилось звучание собственного шепелявого голоса.

Митенька крепко обнял старика, и тот почувствовал приятный запах дорогой туалетной воды.

– Как поживаешь, старик! Ты извини, что без стука… Как поживаешь, что сочиняешь сейчас? Я ведь не пропускаю ничего, все слушаю, что из-под пера у тебя рождается!.. Ну, может, пойдем на кухню, я пивка холодного привез.

И композитор вдруг понял, что именно пива ему хотелось, именно пиво было лучшим решением в такую жару. Как он не додумался за эти дни сходить в магазин за пивом?

Сели пить пиво, оно было холодное, пенное, очень вкусное. Дорогое, наверное. Старику хотелось выпить побольше, мучила жажда, но было неудобно подливать себе, и он терпеливо пил маленькими глотками вслед за неторопливым племянником.