Папина содержанка

Ошиблась. Я сказал равнодушно, мол, симпатичная машинка, но тему автомобилей за свой счет, конечно, продолжать не стал. Вот откуда у меня, спрашивается, три миллиона? Хорошо еще рублей, а не евро. С Лизоньки-то с ее аппетитами станется. Потому перевел разговор в более практичное русло:

– Пусть тебе родители подарят на день рождения.

Лиза обиженно надула губки. И ответила, мол, я просила, отказали. Папа заявил, что рано еще.

– А чего рано-то? Мне уже двадцать лет, если бы не их жадность, я бы уже два года ездила!

«Ну да, или лежала в могилке после того, как тебя гидравлическими ножницами бы сначала вытащили из твоей машинки», – насмешливо подумал я, но вслух ничего не сказал. Обидится, потом тащись с ней опять за индульгенцией в виде ювелирного украшения. Потому просто перевел разговор на другую тему, и больше к автомобильной мы не возвращались. Но я-то знаю, что это мина замедленного действия. Лизоньке если что втемяшится в головку, там и застрянет. Корешки пустит, почки надует, а потом зацветет пышно.

Пока Лиза болтала, я, отвлекшись на воспоминания, испытал оргазм. Но вовсе не такой, о котором мечтал, когда звонил ей. Мне представлялось, что она станет по телефону говорить, как меня целует, что на ней сейчас надето, как она медленно раздевается, снимая то одну вещицу, то другую… «Обломись тебе, Сашок» – прозвучал в голове вредно-насмешливый голос мажорки. Тут она права, конечно.

Я уныло смотрел, как моё семя медленно плавает в воде, которая к этому времени уже почти перестала быть пенной и даже остыла немного. По виду сперма напоминала теперь самый обычный яичный белок. Как тот, что вылезает наружу в расколотом яйце, когда оно варится, и застывает снаружи маленьким облачком. «Вот плывут несколько тысяч моих неродившихся потомков», – подумал я, и стало еще грустнее. Девушка, с которой меня связывают отношения, мной не интересуется. Девушка, к которой я испытываю нечто, очень напоминающее влечение, постоянно мне изменяет. Ну, хорошо, не мне, а моему отцу, поскольку она – его, а не моя, к сожалению, любовница. Или содержанка, как там у них это называется. Задание, порученное мне родителем, практически сорвано. Придется возвращаться в Москву, а там… я не знаю.

Видимо, просто стану дальше учиться. Ничего больше всё равно не остается, да и не хочется. С Лизой расстанусь, от мыслей о мажорке откажусь, посвящу себя получению знаний и диплома, найду потом какую-нибудь работу, сниму квартиру и стану жить-поживать, да на член нажимать. И ждать, пока папа соизволит меня пустить в свой бизнес. Чтобы когда-нибудь передать дела и сделать полноценным наследником. Других планов у меня в жизни пока нет. Кто-то мечтает жениться, наплодить детей, купить дачу или квартиру взять в ипотеку. Я так глобально не думаю. У меня всё немного проще. Хочу стать во главе холдинга «Лайна»!

С этими мыслями я выбрался из ванной, предварительно смыв с себя пену и продукт сексуальной деятельности, а потом завалился на кровать и уснул, крепко обняв обе подушки. Одну – под голову, вторую – между ног, прижав к промежности. Мне так уютно и спокойно. Дома на этом месте большой плюшевый заяц, о ночных похождениях которого никто не знает.

Ничего такого с зайчиком по ночам не происходит, спешу порадовать одних и огорчить тех, кто ожидал горяченького. Я просто люблю прижимать его мягкой попкой к своему животу, обнимать, просунув руку между его передними лапами, и положить подбородок на голову. Так и засыпаю. А ведь мне когда-то мечталось о том, чтобы спать не с плюшевой игрушкой, а с девушкой.

Лиза стала первая, кто оказался в поле моих интересов. Это было в тот прекрасный день, когда мы с ней классно покатались на речном трамвайчике, потому долго гуляли, затем пошли ко мне и несколько часов занимались любовью. Почти до самого рассвета. Прекрасный был день! Тогда я чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Да у кого не так, когда длится конфетно-букетный период?

У нас тоже был. И я позволил себе такую роскошь, как впервые заснуть в объятиях Лизы, которая тогда мне казалась такой милой и романтичной. Увы, мне в тот же день постигло жестокое разочарование. Я прекрасно запомнил тот удивительной красоты рассвет. Вернее, он пробыл таким ровно до той минуты, пока я не потянулся поцеловать спящую Лизу.

Вот она лежит передо мной, её волосы светлой душистой волной рассыпались на подушке. Она тихонечко дышит, так уютно подложи обе ладошки себе под щеку. Свернулась клубочком, словно маленькая пушистая кошечка. Я рядом, смотрю и поражаюсь тому, как же сильно мне повезло с ней. Она такая хорошая, понимающая, милая… Всех приятных слов не собрать, что могу для неё придумать. «Я готов целовать песок, по которому ты ходила», – всплывают в голове откуда-то слова позабытой старой песенки.