Папина содержанка

Глава 26

Приношу всё купленное обратно, к месту, где мы ожидаем вылета. Мажорка смотрит на мои покупки, уложенные в пакет.

– Мне чего-нибудь купил, Отелло?

– Обойдешься.

– Ах, боже мой! – Максим кривляется, прикладывая руку к сердцу, показушно закатывая глазки и изгибаясь всем телом. – Ты ранил меня в самое сердце, мой господин!

– Выпороть бы тебя не мешало, – говорю я.

– О, господин любит БДСМ? Я не против. Только не слишком сильно лупи, а то следы останутся, – ласково говорит Максим.

– Слов нет, – выдыхаю я раздраженно и сажусь от неё метрах в пяти в кресло. Когда же она, наконец, превратится из чудовища в нормального человека, с которым можно просто поговорить, а? Неужели навсегда она в этой шутовской одежде и маске и никогда не появляется настоящая? Ведь должен же быть хоть один человек на земле, перед которым Максим – искренняя!

Пока и сижу и играю в телефоне, лопая разноцветные шарики (это занятие помогает тратить время, притом совершенно ни о чем не думая), приходит вызов. Опять Лиза. Вот неуёмное создание! Видимо, пришла уже в себя после нашей небольшой размолвки. Нехотя отвечаю на звонок. Придется потратить ещё полчаса на болтовню с ней. Но беседа прерывается гораздо быстрее. Едва Лиза услышала, что я лечу не обратно в Москву, а в Лондон, как она прекратила разговор. Снова обиделась, дура.

Перезванивать не буду. Подумаешь, эка невидаль! Девушка опять в гневе, ей снова не понравилось изменение моих планов. Так что? У неё настроение так быстро меняется, за ним не угнаться. Потому я по этому поводу даже волноваться не стану. Да и вообще. Странные вещи творятся в душе моей. Чем больше я не вижу Лизу, тем меньше у меня воспоминаний о ней. И чем чаще я нахожусь в обществе Максим, тем сильнее меня к ней тянет. Словно магнитом.

Вот почему так? Она мне треплет нервы. Я из-за неё параноиком почти стал. А ещё ревнивцем. Притом понимаю: всё больше меня бесит даже не то, что она изменяет моему отцу с Костей (а про япошек в отеле вообще молчу – наверняка у неё был кто-то!), а то, что она не со мной, а с… другими. Одна половина моей души прямо вопиет: я хочу быть с ней, а другая отпихивается от этой мысли руками и ногами, поскольку она мажорка, а главное – она папина содержанка.

Через десять минут объявляют посадку, и ещё спустя некоторое время мы оказываемся в самой комфортабельной части огромного авиалайнера – салоне бизнес-класса, где буквально утопаем в глубоких мягких кожаных креслах, которые при желании можно разложить так, чтобы они превратились в подобие кроватей. Помнится, у нас дома, когда я был совсем маленький, было кресло-кровать. Правда, мы его почти никогда не раскладывали – оно стояло в гостиной и являлось любимым местом отдыха моего отца. Он каждый вечер занимал его, словно трон, и больше никто и никогда на него не покушался.

Потом кресло обветшало, мы его выбросили и заменили на другое, но в памяти моей оно осталось. Я тоже так хочу когда-нибудь. Чтобы у меня был дом, в нем особенное кресло, предназначенное для главы семейства. И рядом будет сидеть Максим… Ну вот, опять она мне в голову прокралась. Никуда от неё не спрячешься! И на неопределенное время нам предстоит постоянно оказываться рядом. Вот как теперь, например. Нас разделяет всего несколько сантиметров. Она листает какой-то модный журнал на английском языке. Интересно, понимает что-нибудь или делает вид?

– Максим. Макс!

– Чего тебе?

– Ты какой вуз окончила? – спрашиваю я. Мне интересно, да и просто хочется поговорить. Лететь больше двенадцати часов! За это время от скуки с ума сойти можно.

– Досье на меня заполняешь? – улыбается мажорка.

– Нет, просто интересно. Хочу знать, с кем живет мой отец, – стараясь изо всех сил не поддаваться не провокации, отвечаю я.

– С любопытной Варварой на базаре знаешь, что сделали?

– Максим, ты можешь серьезно? Пожалуйста, – практически умоляю.

– Ладно, скажу. Только не удивляйся. Обещаешь?

– Да.

– ПТУ номер шесть. Швея-мотористка. Ну, там, нитки-иголки, тут подшить, там заштопать, подлатать, – говорит мажорка. В глазах её вижу задорный блеск. Она опять ёрничает.

– Максим, хватит уже. Я же серьезно.

– Ладно, скажу. Имею честь представиться, – мажорка приподнялся в кресле и шутливо отдала честь, – выпускница Московского суворовского военного училища лейтенант Воронцова! Честь имею представиться!

У меня челюсть отвисла. Она – офицер?! Мажорка?! Кто-нибудь, принесите нашатыря! Ибо мне становится дурно.

– Что, Шурик, не ожидал? – с усмешкой спрашивает Максим.

– Я… я…

– Головка от коня, – быстро наклонившись, шепчет мне мажорка на ухо и, резко отстранившись, хохочет.

Да, весёленький мне полёт предстоит. Но уж теперь я с тебя живой не слезу, Максим! Ты мне всё расскажешь про себя! Всё выложишь!